– Корабль! Макар, мы спасены, это корабль!
– Чего ты орешь? Спасены... Мы же не на необитаемом острове!
– Откуда ты знаешь? Может, как раз на нем.
– Но про этот корабль ты уж точно ничего не знаешь! Там может плыть кто угодно.
Но Алёну было трудно сбить с толку.
– Слушай, вечный ребенок, не ты ли минуту назад распинался насчет прелести неизведанного? – выпалила она. – Ты просто злишься, что выходит по-моему. Вот он, корабль, как по заказу! Деньги у нас есть, договоримся как-нибудь.
Тревожный писк, который Макар улавливал внутренним слухом, будто сигнализация какая сработала, нарастал. В горячке спора он было отвлекся от наблюдения за кораблем, теперь же, обернувшись к морю, вздрогнул. За считаные мгновения корабль неимоверно, нереально приблизился. Уже можно было различить его обводы, агрессивно уставленный прямо на них форштевень и один громадный парус, туго набитый ветром.
– Ветер!
– Что? – растерялась Алёна. – Какой ветер? Нет же никакого ветра.
– Вот именно. Полный штиль. Как же тогда плывет корабль?
Наконец дошло и до Алёны. Она во все глаза уставилась на фантастический корабль и застыла, словно зачарованная. Прирученный ветер гнал судно к берегу по гладкой, будто маслом смазанной воде, гнал с такой бешеной скоростью, что под килем вскипали и разлетались в стороны мощные буруны.
– Надо уходить.
– Как он может плыть так быстро?
– Алёна, уходим!
– А, Макар? Разве парусники так могут?
– Алёна!
Он схватил ее за руку и поволок к летающей карете. Она шла, будто сомнамбула, спотыкаясь, увязая в песке, неотрывно глядя назад, на колдовской корабль. Макар на ходу подхватил рюкзак, доволок девушку до кареты и силой впихнул внутрь.
– Полетели!
Никакого движения. С риском застрять Макар просунул голову в крохотное оконце и рявкнул:
– Вперед! Давай, скотина, ну же!
Черт оглянулся. Вид у него был обескураженный, даже обиженный. Он явно хотел взлететь, но почему-то не взлетал. Макар спиной чувствовал, как близко, близко подошел к берегу проклятый корабль. От бессилия он саданул кулаком по плетеной стенке кареты, и хрупкое сооружение заходило ходуном.
– Лети! Лети! Лети!
На третьем ударе зверь распахнул крылья, мощно оттолкнулся от песка и взмыл, увлекая за собой кибитку. Макар оглянулся.
Дверь, пострадавшая в перелете через море, отвалилась окончательно, и в дверном проеме, будто в изысканной раме, представала картина из наркотического сна художника-мариниста: над рифами, над валом из воды и пены величаво подымается громадный парус.