передачи приказов. Более того, бюрократия, поддерживавшая их усилия, была
немногочисленной, она часто не успевала справляться с делами и пренебрегала ими, надеялась в основном на отсрочки, легко соглашалась на уступки. Окружение императора
было склонно тешить себя иллюзиями. Если верить Аммиану Марцеллину, эта склонность
не иссякла и в 376 г., когда вестготы попросили у Валента разрешения на переправу через
Дунай. Их просьбу «приняли скорее с радостью, чем со страхом. Поднаторевшие в своем
деле льстецы преувеличенно превозносили счастье императора, которое предоставляло
ему совсем неожиданно столько рекрутов из отдаленнейших земель, так что он может
получить непобедимое войско»[21]. Вне всякого сомнения, смысл этой странной политики
кроется в напрасной надежде смирить, романизировать варваров, разрешив им поселиться
на землях Империи, чтобы набирать из них солдат, если и не совсем безопасных и верных, то вполне боеспособных. Это тем более вероятно, что действия императоров почти не
встречали поддержки у граждан Империи, давно уже отвыкших от военной службы, лишенных предприимчивости, безразличных к участи Рима; они рассматривали
государство скорее как угнетателя, чем как покровителя, и не желали брать защиту
Империи в собственные руки.
Варварские армии, нападавшие на Западную Империю, никогда не были
многочисленными: к примеру, аламаннов, сражавшихся при Аргенторате (Страсбурге) в
357 г., в лучшем случае было не более 25 000; в 378 г. в сражении при Адрианополе
объединенные силы гуннов, аланов, остготов и вестготов, которые разгромили армию
Валента, составляли примерно 18 000 человек, 10 000 из которых были вестготами; в 429
г. Гензерих привел в Африку около 16 000 воинов, треть которых состояла из вандалов
силингов, аланов и готов, остальные были вандалами хасдингами. В начале завоевания
Италии Юстинианом Витигис мог выставить от 25 000 до 30 000 воинов против армии
Велизария, впрочем, еще более малочисленной. Через 20 лет, на втором этапе войны, под
командованием Тотилы находилось в лучшем случае только 25 000 бойцов. Иначе говоря, каждый из основных варварских народов располагал силами примерно от 10 000 до 30 000
воинов[22]. Более того, из-за низкого демографического уровня варварам не хватало солдат, потери восполнялись с трудом; чтобы не сражаться ослабленными силами, им
приходилось прибегать к помощи либо других племен, либо покоренного населения, энтузиазм которого, естественно, был незначительным.