И никого не будут волновать ваши последние слова. В эти дни, если повезет, ваши друзья сожгут вас в яме. В противном случае, вы превратитесь в пищу.
Лишь безумец хотел бы оказаться в такой ситуации.
Эти ублюдки сошли с ума.
— Нет, — сказал он себе. — Они идиоты. Вы здесь, потому что дали обещание, не буквально, множеству мертвых людей, что все наладится, что сраные копы снова будут сраными копами. И если было в прежние времена что-то, что вы ненавидели так же сильно, как задолженность по кредитной карте, так это сраные копы.
Эти маньяки, похоже, ничего не знают. Кроме тебя. Значит ты еще больший дурак.
Он тяжело сглотнул, борясь с рвотными позывами.
Тодд наклонился к нему и доброжелательно сказал, — Все будет окей, мужик.
— Заткнись, сопляк, — ответил он.
— То, что ты самоубийца, не делает тебя смелее меня, — подумал он. — В свое время я начинал драку по любому поводу, от благородных причин, до мелких обид, и чаще всего не я их заканчивал. Я дрался, чтобы побеждать, и дрался грязно. Смелость тут не причем. Это вопрос жизни и смерти. И нет ничего между ними. Ты делаешь выбор и это твой выбор.
В Кэштауне было столько таких же бездельников, как он, что немногих честных горожан было трудно отличить от всех остальных неудачников, которым угораздило там родиться. Однажды город, возведенный из стали и дерева, как и многие американские города, превратился в руины благодаря заокеанской конкуренции и десятилетиям предательства американских рабочих со стороны крупного бизнеса и государственных политиков. Бывающие в городе проездом люди увозили с собой впечатления о ржавых, заброшенных сталелитейных заводах, дымовых трубах и сортировочных станциях. О разрушающихся домах, украшенных американскими флагами. Многие годы это был всего лишь еще один город в депрессивном регионе, где люди жили от зарплаты до зарплаты, но никогда не теряли чувства гордости.
Рэй работал охранником на складе и часто имел конфликты с настоящими копами. Он пил, курил, дрался, ломал вещи, и трахал все, что движется. Он жил у матери в подвале и разбивал ей сердце плохим поведением, случайными заработками и полным отсутствием будущего. Наверное, единственное достойное дело, которое он сделал, это когда он пошел добровольцем в местную пожарную часть.
Когда началась эпидемия, он отсыпался после попойки. Несколькими часами позже он нашел свою мать мертвой. Инфекция поразила ее, когда она принимала ванну. Она утонула в полном одиночестве. Умерших было так много, что морг не принял ее. Окружной шериф засунул ее в блестящий черный мешок, повесил бирку, и отвез в грузовике, чтобы закопать в братской могиле, а потом, когда все нормализуется, выкопать и похоронить уже должным образом. Но этого так и не случилось.