Когда принесли напитки, Кейд взял свой бокал с пивом и дотронулся до ее бокала.
— За поцелуи на пляже, — нежно произнес он.
Их взгляды встретились. Она кивнула и отпила глоток, не в состоянии вымолвить ни слова.
Джулиана не противилась, когда Кейд взял ее за руку. Его прикосновение было ей приятно. Она хотела, чтобы он прикасался ко всему ее телу, хотела чувствовать его пальцы, его ладони на своей коже. Возбуждение ее нарастало. Она пила вино, надеясь успокоиться.
— Подвинь свой стул ближе. Трудно поддерживать разговор, когда вокруг так много народу.
Джулиана тотчас исполнила просьбу. Их ноги скрестились, плечи почти соприкасались. Она еще никогда в жизни не чувствовала такого влечения к мужчине. В какие игры она с ним играет?
— О чем ты хочешь поговорить? — спросила она, наклонив голову так, что их губы оказались на одном уровне. Кровь в ее жилах пульсировала настолько сильно, что заглушала окружавший их шум.
Наклонившись, Кейд поцеловал ее.
Джулиана не сопротивлялась. Когда он отстранился, она вздохнула. Ей хотелось большего. И уже не в первый раз она пожалела, что не может с легкостью пренебречь условностями.
— Помнишь последнюю вечеринку несколько месяцев назад, когда в твоем дворике мы рассказывали о своих семьях, друзьях и тропических странах, в которых побывали?
— Вечеринку? — Ее мысли не могли так быстро перескакивать. Она еще не отошла от поцелуя.
Он нахмурился.
— Ты не могла этого забыть, ты же сама ее устраивала.
— Я… нет, конечно. Я не забыла. — Она кашлянула. — А что ты хотел сказать?
— Если твоя память стирается так быстро, то что с тобой будет в восемьдесят лет?
Восемьдесят? Если она не прекратит этот маскарад, то не доживет и до завтрашнего дня, так что нечего беспокоиться о том, что с ней будет к восьмидесяти годам.
Она отпила из бокала.
— Так что насчет вечеринки?
— Мы тогда не успели дорассказать наши истории. Расскажи мне о своей семье. Мы уже два года соседи, но я многого о тебе не знаю.
— О моей семье? — Он хочет знать о ее семье? Что рассказывала ему Джеки? Что у нее есть сестра-близнец, которую она ни разу не навестила, с которой редко переписывалась, больше полагаясь на телефонные звонки?
— Ну, о матери, отце, братьях и сестрах. Я знаю только о твоем отце, столь популярном в Голливуде. Однажды ты обронила, что он развелся с твоей мамой. А как насчет других? У тебя есть братья или сестры?
— Братья или сестры?
Он откинулся на спинку стула.
— Да, братья и сестры. Здесь слишком шумно? Нам стоит пойти в другое место?
— Нет, здесь отлично. Да, у меня есть.
— Что?