– Дяденька Карло, – нежно проговорил Алешка, – вы такой усталый, даже вас жалко.
Папа Карло скосил на него один глаз и с удовольствием ответил:
– А то! Пашу, как папа Карло. За спасибу.
– А вы не пашите, – искренне посоветовал Алешка, – пусть трактор пашет.
– А он у меня есть? То-то.
– Зато у вас тачка есть.
«Тут, Дим, он как подскочит! Кабута (как будто) его кто-то снизу укусил. И как заорет: «Нет у меня никакой тачки!» Ну я его сразу успокоил, дал ему из кармана много семечек».
Так они и сидели, щелкали семечки, засыпали шелухой все вокруг и про тачку больше не разговаривали. Алешка искоса поглядывал на Папу Карло, а тот, превозмогая дремоту, не сводил глаз с милиции.
«И чего он, Дим, такой сонный, не знаешь? А я теперь знаю. Он, Дим, по ночам никогда не спит. А знаешь, почему?.. Я тебе потом напишу. А то тут Митек пришел, семечки будет есть, на обед».
В конце письма Алешка меня порадовал: «Дим, я ошибился. Митек, оказывается, семечки не для нас купил, а для своей хромой «стрикагузки». Теперь она будет голодать, потому что мы их с Папой Карлой уже все сгрызли. Зато я теперь все знаю. Пока. Митек у меня письмо отбирает, ошибки проверять. Делать ему нечего!»
Лешка меня этим письмом озадачил. Зачем ему какой-то подозрительный Папа Карло? При чем здесь тачка на колесе и с ручками? Ну и пусть этот Карло спит весь день и не спит всю ночь. И пялится на здание милиции. Может, он по ней скучает?
Все это мелко, но как-то тревожит. За Алешку беспокойно.
Я уже стал запихивать письмо обратно в конверт, как вдруг заметил Митькову приписку на обороте листа: «Дима, Алешка вчера не ночевал дома. Я надрал ему уши. Ты тоже, как старший брат, напиши ему что-нибудь построже».
То, что Митек надрал ему уши, меня не тронуло: вранье, конечно, а вот то, что Алешка где-то шляется по ночам, еще больше меня встревожило. Значит, точно: ввязался в какую-нибудь историю. Скверную, конечно.
Ну и что я ему напишу? «Мой руки перед едой, а ноги перед сном, ночью сиди дома»? Бесполезно. Если бы я еще был с ним рядом… Впрочем, по опыту знаю, если бы я был с ним рядом, то, уж конечно, мы бы по ночам шастали вместе.
Мои задумчивые мысли грубо прервал требовательный автомобильный гудок под самыми окнами конторы. Я выглянул: во дворе сиял намытыми боками внедорожник размером с хороший городской автобус. На крыше его разноцветным грибом сидела мигалка, а на капоте трепетал трехцветный флажок. Я подумал: наверное, это по просьбе папы приехал какой-то большой местный милицейский начальник, и обрадовался. Но рановато.