– Чем порадуешь, Александр Викторович? – спросил Стессель, наливая ему водки.
– Радости особой нет, во и печалиться не из-за чего! – растягивая слова, ответил Фок. – Водку мне наливаешь зря. Я ее не употребляю, поэтому предоставляю свою порцию Владимиру Николаевичу, – кивнул Фок на уже сильно подвыпившего Никитина.
– Не отказываюсь, – тотчас отозвался последний. – Известно, что немцу смерть, то русскому здорово! За ваше здоровье, господин Фик-Фок на один бок! – И Никитин демонстративно осушил свою рюмку.
Стессель нахмурился и сухо заметил Никитину:
– Пожалуй, Владимир Николаевич, тебе пора перейти к сельтерской.
– Сейчас последую твоему мудрому совету, Анатолий Михайлович. Кирилл Семенович, распорядитесь-ка там, пожалуйста, чтобы мне немецкой водички подали! – обернулся, к Померанцеву Никитин.
Стессель вышел вместе с Фоком из вагона и стал прогуливаться, вдоль поезда.
– Получил повторный приказ о выезде из Артура, – хмуро сообщил он Фоку.
– Кому известно содержание телеграммы?
– Мне и Рейсу. Морякам копии нет, только Смирнову.
– Значит, все в порядке! Пошлешь заготовленный нами ответ, и дело с концом. Смирнову, конечно, ни гугу!
– Само собой разумеется! – поддакнул Стессель.
– Зачем едет этот умник Кондратенко? Меня, что ли, учить уму-разуму?
– Хочет ознакомиться с позицией на твоем участке и заглянуть в свой Двадцать шестой полк на правом фланге.
– Он слишком много фантазирует и бог знает что воображает о себе. Надо его сократить, а в случае надобности и убрать совсем, а то со своей юношеской лихостью он натворит нам бед.
– Какой же он юноша в сорок семь лет?
– С высоты моих шестидесяти двух, конечно, ни совсем юноша!
Пока генералы разгуливали по платформе, Кондратенко подозвал к себе Дмитриевского и начал расспрашивать о положении на фронте. Науменко достал карту и попытался нанести на нее расположение частей, но тотчас же запутался: целый ряд деревень оказался не отмеченным на карте, другие были нанесены неверно, названия перепутаны.
– Не карта, а одно недоразумение! – возмущался Кондратенко. – Шесть лет владеем Квантуном и не удосужились изготовить, приличных карт! Воюешь на совершенно неизвестной местности. Что же тут удивительного, коль получается путаница!
– Путаница на карте – это еще полбеды, а в Управлении – это похуже! – заметил Науменко.
– Кто же в Артуре путает? – спросил Дмитриевский.
– Все начальники, до мере своих сил и возможностей, – отозвался Кондратенко. – Стессель отдает одни приказания, Смирнов другие, моряки третьи, я четвертые. Вполне естественно, что наши подчиненные ругают нас всех вместе.