Ему пора было спуститься и поприветствовать гостей. Стиснув зубы, ожидая самого худшего, Джеймс направился в бальный зал.
В дверях он застыл.
Она сделала это! Никто, кроме Лиззи, не мог бы придумать такое.
Зал был полон. Журналисты плотной толпой окружили Лиззи, которая стояла у одной из стен и что-то говорила. Она выглядела потрясающе в каком-то невероятном платье. Тонкие бретельки подчеркивали красоту ее плеч и ключиц, глубокий V-образный вырез оставлял видимой ложбинку между грудями. Ткань, плотно облегавшая талию и бедра, золотым переливающимся каскадом струилась до самого пола. Джеймс не имел представления, что это за ткань, но на стройной, даже хрупкой фигуре Лиззи она выглядела будто живой.
Джеймс нахмурился. Лиззи показалась ему чересчур стройной и хрупкой, попросту сильно похудевшей.
Но главное — она выглядела по-королевски. И вела себя по-королевски. А ведь он и забыл, что она наследная принцесса, член королевской семьи.
Когда до Джеймса стали доходить звуки, он услышал ее голос:
— Господа! Убирайте свои камеры. Вечеринка начинается!
Ни одна камера не опустилась — журналисты не могли не воспользоваться возможностью снять принцессу Элизу во всем ее королевском величии.
Лиззи кивнула служащему, стоявшему у двери подсобною помещения, и тот распахнул ее. Оттуда двумя рядами вышли официанты — девушки и юноши отдельно. Выглядели они удивительно красиво. Девушки в белых облегающих футболках и юбках, расклешенных от бедер до колен, на ногах — плетеные сандалии, а по диагонали их тела обвивала золотая лента, подчеркивавшая тонкие талии и женственные изгибы фигуры. Девушки, все до одной, были очень хороши собой и весьма сексуальны в своем одеянии. Сияющий макияж и белый наряд выглядели отнюдь не невинно, а скорее провокационно.
Юноши интересовали Джеймса меньше, но он обратил внимание, что они, на контрасте, одеты в черное. Черными были брюки и туго обтягивающие рельефные торсы футболки. Все чисто выбриты, коротко подстрижены, но с горящими взглядами. Как будто этим вечером они предлагали не только напитки...
Все выглядели весьма провокационно, но отнюдь не вульгарно — ни голых грудей, ни волосатых торсов... Этакий флер чувственности, сексуальности. Нимфы и сатиры.
И над всем этим царила Лиззи в своем золотом платье и волосами, поднятыми вверх и открывающими длинную, гордую шею.
Стены зала были декорированы огромными гобеленами, изображавшими сцены из греческих мифов, причем весьма пикантные. Да и происходящее в зале напоминало живую картинку: Афродита в окружении своих поклонников.