Кузница помещалась в двух сараях, соединённых перекрытием, под которое я закатил мой «Цундап». В сарае слева кузнец занимался починкой «точных изделий» — так называл он велосипеды, швейные машинки, охотничьи ружья и тому подобные предметы домашнего обихода, которые нуждались в ремонте. Правый сарай был гораздо просторнее, но там было темно, всё покрыто копотью, и на земляном полу валялись части колёс, подвод и земледельческих машин всех моделей, когда-либо бывших в употреблении на этом свете.
Услышав ритмичный звон ударов молота по наковальне, вошёл туда и я. Молодой, но коренастый парнишка, держа в руках не очень тяжёлый молот, равномерно ударял по ободу, подставляемому под удары самим кузнецом.
«Куй железо, пока горячо». Я знал эту пословицу, но не спешил подойти ближе, а стоял в дверях и обдумывал, как начать разговор, чтобы не попасть впросак. Почти все эстонцы понимали и говорили по-русски, здесь не было проблемы. Но для чего просить резинового клея, когда он мне не нужен, и что значат слова молочника, что «это очень важно»? Я не был уверен, что это не ловушка, устроенная Феофановым.
Кузнец видел, что я жду перерыва в ковке, чтобы заговорить, но не торопился с перерывом. Только после того, как обод был одет на колесо, он поднялся с табуретки, и, проходя мимо, бросил только: «Подожди!» Через короткое время, из дверей другого сарая, в который зашёл кузнец, вышел худой парень в очках и на костылях. Подойдя ко мне, он вручил мне маленькую бутылочку с клеем. Опешив, я спросил, сколько это стоит, и полез в карман за сигаретами, игравшими тогда роль валюты.
— Это подарок от «Старшого», — прозвучало в ответ.
Я сразу же понял, что жизнь идёт дальше, и что я опять «в работе».
С неподдельным московским произношением очкастый, даже не представившись, передал мне поручение моего начальника-невидимки. Каждый раз перед выходом отряда на задание, мне надо будет сообщать, куда и по какому маршруту он будет двигаться. На мой вопрос, кто меня оповестит об этом, парень сказал одно только слово: «Гришка».
Мне повезло, у меня были крепкие нервы и здоровое сердце, другой просто не выдержал бы такого сюрприза.
Передавать информацию надо было старику-молочнику или сынишке прачки, приходившей два раза в неделю к капитану за его бельём. Пока она раскладывала чистое и забирала грязное бельё, мальчуган, а ему было лет 13, всегда любовался моим мотоциклом, который я, не имея других обязанностей, всегда начищал до блеска. Вот тут то и было удобно передать названия мест и время выхода отряда.