Нахмурясь, он постарался переключиться с мыслей о трудно решаемых проблемах. Эти проблемы происходят из попыток превратить древние родовые владения в современные, самофинансируемые предприятия, способные шагнуть в новое тысячелетие. И хочется надеяться, что его дети наследуют такое обновленное хозяйство с радостью и благодарностью, а не с хмурой усмешкой отчаяния. Не так, как пришлось вступать в наследство ему после неожиданной и ранней смерти отца. Долги по гроб жизни — только верхушка его проблем, но сейчас, хочется надеяться, они не грозят долговой ямой… Хочется надеяться.
Он с грустью посмотрел на небольшое «предложение о мире» на пассажирском сиденье — на корзиночку персиков из оранжерей, главного достояния огорода. Построенная вместе с домом и переоборудованная на современный лад в начале правления короля Эдуарда, эта оранжерея обогревалась хитроумным лабиринтом труб с горячей водой, которую кипятил древний и своенравный бойлер.
Сам Алекс уже решил закрыть дом и оранжерею, когда вышедший на пенсию местный садовник вместе с группой энтузиастов предложил взять на себя заботу не только об оранжерее и домиках, прилегающих к южной стене огорода, но и о самом огороде.
Этот коллектив, почетным членом которого стал и он сам, делил между собой урожай. Завернутые в папиросную бумагу персики в корзиночке были его долей в урожае этого года…
Услышав стук в дверь, Молли нахмурилась. Она никого не ждала: у нее просто не было времени завести в городке друзей. Боб Флёри с супругой — вот те двое, с кем она, по существу, познакомилась.
Выключив чайник, она направилась к двери. При виде неожиданного посетителя ее глаза широко раскрылись.
— Что вам угодно? — с вызовом проговорила она и добавила: — Если вы приехали с извинениями…
— Никак нет, — холодно ответил Алекс.
Что в ней, в этих тщедушных пяти футах агрессивной женственности, в этих рыжих кудряшках и удивительного цвета глазах, заставляет учащаться его пульс?..
— Тогда что же вам угодно? — еще более решительно потребовала Молли.
Боже, что с ней стряслось? Что в этом мужчине заставляет ее вести себя столь… столь по-женски? Молли ощутила, как затряслись колени, пока она, стоя в дверях, тщетно пыталась справиться с захлестнувшим ее волнением.
Он — воплощение всего, что ей не нравится в мужчинах. Тем не менее ее тело, словно насмехаясь над ней, утверждает обратное. Разозлившись на себя даже больше, чем на него, Молли сделала шаг назад, намереваясь захлопнуть дверь, но, к ее досаде, Алекс успел шагнуть следом.
— Как вы смеете? Этот дом принадлежит мне… — начала она и осеклась.