Она не могла унять дрожь, и та же дрожь сотрясала тело Алекса, из его груди вырывались хриплые, первобытные стоны, эхом отдававшиеся в ней. А затем — о, ужасно! — Молли ощутила, как Алекс поднял голову и решительно отодвинул ее от себя.
Она инстинктивно воспротивилась. Все ее чувства были настолько возбуждены, что казалось, она умрет, если отстранится от него. Но затем, слава Богу, рассудок вернулся к ней, не позволив предстать полной дурой. Она отпустила его плечи, в которые жадно вцепилась, лицо вспыхнуло лютым гневом.
— Как вы… Как вы смеете?..
Тут она увидела корзиночку персиков, которую принес Алекс, и остановилась на полуслове, радуясь, что можно переключиться на что-то другое.
— Откуда это взялось? — агрессивно спросила она.
— Я принес, — с готовностью ответил Алекс. — Домашние — из оранжереи.
Он все еще пытался понять, что подтолкнуло его к такому — совершенно несвойственному ему — поведению. У него было достаточно опыта с женщинами, чтобы осознать, насколько неуправляемым мог стать такой вот взрыв чувственности. Даже не укладывается в голове, что он вызван банальным половым влечением.
Да и Молли, при всем ее героическом сопротивлении, оказалась не властна над происходящим.
Только этого не хватало. Сейчас ему не до любви к женщине. В его жизни и без того достаточно проблем.
— Из оранжереи, — язвительно повторила Молли. — И сколько же несчастных душ вы выгнали из дома, чтобы оплатить подобную роскошь? Очень хотелось бы узнать.
— В этом я не сомневаюсь, — согласился Алекс.
— Все эти персики гнилые — гнилые, потому что политы людскими слезами и удобрены человеческим горем, — с драматическим пафосом проговорила Молли. И, гордо подняв голову, добавила: — Обо всем этом моя статья — о том, как люди вроде вас…
— Вы не можете опубликовать свою писанину… — начал было Алекс, намереваясь предупредить, что она ложно трактует факты, но Молли немедленно прервала его:
— Меня вам не запугать!
Алекс открыл рот, чтобы объяснить, что не собирается запугивать ее, что вообще никогда никого не запугивал, что в душе он пацифист и уважает взгляды других. Но, к своему изумлению, услышал собственный угрожающий голос:
— Вы в этом уверены?
— Типичный тиран, — Молли дерзко встряхнула головой. — Но вам меня не запугать.
— Возможно, что и так, — пробормотал он сквозь зубы, со злостью распахивая дверь и выскакивая на свежий воздух. — Хотя это вы меня напугали до смерти.
Вот так-то, вылетел пулей! — торжествовала Молли, плотно захлопнув за ним дверь. Пусть знает, что ее не возьмешь на испуг.
Вернувшись в гостиную, она рассеянно взяла персик и вонзила зубы в сочную мякоть. Сладость и аромат, нежнейший вкус заставили ее закрыть глаза в чувственном блаженстве.