— Слезы? — сердито воскликнула Тамар. — Это соленые брызги. Я пойду вниз к детям.
— Ты останешься здесь.
— Если я хочу идти, то пойду. Никто не смеет мне приказывать.
— Я приказываю тебе.
— Ах, капитан отдает команду!
— Точно. А того, кто не подчиняется, заковывают в цепи.
— Посмей только заковать меня!
— Если потребуется, закую.
Она расхохоталась, и он засмеялся вместе с ней.
— Ты делаешь вид, что не хочешь остаться, а не можешь заставить себя сдвинуться с места.
— А что твой корабль? Разве тебе не нужно постоянно присматривать, как идут дела?
— Этим занимается команда.
— И каковы твои планы?
— Привести корабль в Новый Свет.
— Я имею в виду тебя… и себя.
Она услышала раскатистый смех.
— Мои планы в отношении тебя мало изменились с тех пор, как я впервые взглянул на тебя.
— Так я жду. Что же будет? Если я не приглашу тебя в свою каюту, ты всех закуешь в цепи? Убьешь их всех? Или отдашь меня туркам?
— Ты подаешь мне идеи, — предостерег он ее.
— У меня есть муж, и он находится в моей каюте, — напомнила Тамар.
— Черт бы побрал этого пуританина! — воскликнул он. С минуту они помолчали, потом Бартли продолжил: — В плену я выжил лишь потому, что, влача кошмарную жизнь, мечтал о жизни другой. Надрываясь на галерах, я воображал, будто скачу по зеленой вересковой пустоши рядом с тобой, будто мы смеемся над тем, как глупы были в юности. Я мечтал о том, как мы подъедем к Стоуку и наши дети выбегут нам навстречу. Я мечтал о жизни, ради которой стоит жить, которой будешь довольна даже ты, дьявольски гордая чертовка с развевающимися черными волосами.
— Я жалею о том, что случилось с тобой, — пробормотала она, — но в этом нет моей вины. Ты виноват сам… сам… Еще в ту пору, когда мне было четырнадцать. Кабы ты был добр ко мне, когда мне более всего была нужна доброта, наша с тобой история могла бы быть иной. Но что толку упрекать друг друга? Что случилось, то случилось; ничто не может нас изменить. Ты жесток и всегда будешь жестоким. Что толку ждать нежности, которую может породить одна лишь доброта.
— Во всем виновата ты! — крикнул Бартли. — Неужто ты думаешь, я не мог поймать тебя? Четырнадцатилетнюю девчонку! Просто я увидел в твоих глазах неподдельный страх и позволил тебе уйти. Что же до тех ночей… Почему я заставил тебя впустить меня к себе? Потому что ты этого хотела. Ты обманывала себя и потому было легко тебя обмануть. Ты думаешь, что всегда будешь убегать от меня? Ты думаешь, я позволю твоему замужеству с этим пуританином встать между нами? Я скажу тебе кое-что, и ты поймешь, что я готов на все. Капитан Флейм вовсе не злодей, он превосходный капитан и достойный человек. Но лишь один на свете капитан должен повести корабль, на котором плывет Тамар. И этот капитан — я. И… так оно и случилось.