— Я никогда…
— И я никогда, — пробормотал он. — Но как только эта мысль пришла мне в голову, я почувствовал, что не смогу от нее отказаться.
— Ты знаешь, это было… так приятно… но мой милый Роб, ты остался неудовлетворенным. Я…
— Нет, лежи спокойно, — велел он, когда она потянулась к его пульсирующему естеству, упиравшемуся ей в бедро.
Роберт мягким, но вполне уверенным движением отвел ее руку и лег сверху.
Чуть усмехнувшись в темноту, Амбер сказала:
— Ты чувствуешь себя хозяином положения, верно? Теперь, когда шаловливый ученик начинает руководить своим учителем, он — как говорите вы, англичане, — вырос из своих штанишек.
Робу не удалось удержаться от смеха:
— Габи, когда я с тобой, мне всегда тесно в штанах.
Она, смеясь, начала колотить по его спине своими маленькими кулачками, наконец он остановил ее:
— Все, мое сердце, разожми кулачки. Ведь моя шаловливость — это целиком твоя вина. Ты подарила мне уверенность.
— Возможно, но, мой безнравственный ангел, либо сам Господь, либо сатана, кто-то из них одарил тебя потрясающей самонадеянностью, — парировала она.
Габриелл рассмеялась, и Роберту ничего не оставалось как накрыть поцелуем ее смеющиеся губы. Раскрыв бедра, Габи с готовностью ответила на его поцелуй. Смех и разговоры, перемежающиеся любовными ласками, обоим казались совершенно естественными, но скоро их страсть разгорелась и времени на разговоры уже не осталось.
Солнце, луна и все другие планеты столкнулись в одном ослепляющем взрыве чистого света. Задрожала вся Вселенная. Роберт скатился на спину, держа Габи, так что она оказалась сверху, и они оба замерли, пытаясь восстановить дыхание.
Габриелл прижалась лицом к его груди, думая лишь о том, чтобы Роберт не почувствовал ее слез. Он никогда не будет принадлежать ей, но как же она сможет позволить ему уйти? Пытаясь освободиться от горько-сладкой боли, она покрывала нежными поцелуями его шею и ласково теребила упругие завитки волос на его груди. Набравшись смелости, она произнесла:
— Ты стал отличным любовником, и теперь мы меняемся ролями. Ты учишь меня… хотя еще недавно все было наоборот.
— Когда я начал заниматься с тобой любовью… Вначале я был не уверен…
Габриелл поцеловала его в уголок рта и прошептала:
— Почему ты сделал то, чего не сможешь позволить себе… с женой? Неужели потому, что я та, кто я есть, и мы находимся в таком месте?
— Нет, ты моя сладкая и непорочная Габи. Жизнь не была добра к тебе, и в этом нет твоей вины. Не думай о том, где мы находимся, когда занимаемся любовью, и не испытывай чувства вины оттого, что ты нежена.