— Почему ты не сказал мне об этой лихорадке? Я слышала, что некоторые наши солдаты подхватили в Пиренеях лихорадку. Почему ты ничего не сказал?
Он опустил голову, прижавшись лбом к ее лбу.
— Любопытная маленькая Чарли должна все знать.
Его язык почти заплетался, словно он прилично выпил. Она чувствовала его горячее дыхание на своей щеке.
— Что ты еще хочешь знать? Хочешь знать, о чем я думаю, Чарли? Как я хочу лечь с тобой в мягкую траву, вытащить заколки из твоих волос и снять твою одежду? А потом прикасаться к тебе, везде, повсюду… и целовать тебя, и глубоко погрузиться в тебя…
В панике Чарли едва сдерживала побуждение оставить его и бежать из комнаты.
Но ведь он не понимал, что говорит. Это была лихорадка. Он не был таким, как Гарольд или Джордж.
Не был! То, чего он хотел от нее, не было мерзким, не могло быть отвратительным, потому что это был Раф.
— Да-да, — она изо всех сил старалась ободрить его, — это звучит замечательно, Раф. А теперь дай мне свою руку… рукав такой узкий, что… вот молодчина, хороший солдат. А теперь другую.
Пиджак был сброшен на пол, рядом с шейным платком, и она, быстро расстегнув жилет, освободила его руки. Он остался в одной рубашке и штанах из оленьей кожи.
Шарлотта стала расстегивать рубашку.
Она не должна была бы чувствовать к нему влечения. Но ее влекло к нему. Не потому ли, что он сейчас такой беззащитный? Ей несомненно нечего было опасаться сейчас. Да она никогда его и не боялась. Шарлотта провела пальцами по его обнаженной груди, восхищаясь крепкими мускулами, и по ее телу пробежала дрожь. Он был настоящим мужчиной, с головы до пят.
Раф покачнулся на месте, и она прогнала свои глупые мысли.
— Твои ботинки, Раф, твои ботинки. — Она опустилась на колени перед ним. — Подними ногу. Вот так, хорошо. — Она сняла с его ноги ботинок. — А теперь другую. Отлично.
Шарлотта поднялась, подхватив Рафа, раскачивающегося из стороны в сторону.
— Холодно. Как здесь холодно, — пробормотал он. Глаза его были зарыты. — Будь проклято это забытое Богом место, Фитц. Мы здесь или замерзнем, или зажаримся заживо…
С трудом выдерживая вес его тела, Шарлотта тихо взмолилась: «Иисусе милостивый, пожалуйста, я должна уложить его в постель».
А Рафу приказала:
— Отставить, капитан Дотри! Смирно, солдат! Хорошо. Теперь стоять так, пока я не уберу покрывало.
Ухватив Рафа одной рукой за плечо, чтобы удержать его на ногах, она резко сдернула атласное покрывало и положила на место разбросанные подушки.
— Ну! Теперь помоги мне, Раф! Ты должен помочь мне. Раф, ты слышишь меня?
— Да, Фитц. Слышу. Я не хочу с ней спать, но, по крайней мере, она теплая. Она могла бы постирать мою рубашку… — Раф попытался сглотнуть. — Пить… Тысяча извинений, дорогая. Ты очаровательна, но я слишком устал.