- Как там дела в горно-промышленном деле? - с улыбкой спросил Бенедикт у отца Патрика.
- Да так, то хуже, то лучше, - ответил Джастин Картрайт. - Я думаю, вы знаете об этих делах не меньше меня, разве что олово - не золото.
- Разница наверняка есть, - согласился Бенедикт Лэнсдон. - Но я давным-давно покончил со всем этим.
- Ах да, конечно, - ответил Джастин Картрайт.
- Я вновь решил окунуться в политику, - сказал Бенедикт Лэнсдон, посматривая на мою мать.
Ее глаза широко раскрылись от радости.
- Ах, Бенедикт, это просто чудесно! Я всегда говорила...
Он, кивая, смотрел на нее. Они явно хорошо понимали друг друга. Я почувствовала себя лишней, словно вдруг осознала, что у мамы есть область жизни, в которую меня не допускают.
- Да, ты говорила, - подхватил он. - Что ж, теперь это стало реальностью.
- Расскажите нам последние новости, Бенедикт, - попросила Морвенна, мать Патрика.
- Здесь нет никаких секретов, - ответил он. - Я собираюсь бороться за место кандидата от Мэйнорли.
- Ваш старый избирательный округ! - воскликнул Джастин.
Бенедикт кивнул. Он смотрел прямо на мою мать, и я, прекрасно знавшая ее, ощутила приступ тревоги.
- Все складывается очень удачно, - сказал Бенедикт. - Неожиданно умер Том Доллис. Бедняга, ведь он был еще так молод. Сердечный приступ. Он пробыл в палате общин совсем недолго. Это значит, что вскоре будут дополнительные выборы.
- Разве там не цитадель консерваторов? - спросил Джастин.
Бенедикт согласно кивнул:
- Так было многие годы, но чаша весов однажды уже чуть не склонилась в другую сторону... - Еще один взгляд в сторону моей мамы. - Если меня выдвинут, - продолжил он, - нам придется постараться, чтобы этот мандат вновь не сменил владельца.
Нам? Он, кажется, имел в виду и ее. Она приподняла свою чашку с чаем.
- Поскольку под рукой нет ничего покрепче, я пью этот чай за твой успех, - сказала она.
- Напиток не играет роли, - произнес Бенедикт. - Главное - это пожелание.
- Должна сказать, звучит все это соблазнительно.
Они вновь обменялись улыбками.
- Вот и мне так кажется, - сказал он. - Я был в тебе уверен.
В разговор вмешалась Морвенна:
- Я знаю, что вы страстный сторонник мистера Глад стона.
- Дорогая Морвенна, он величайший политик нашего столетия.
- А как же Пиль? А Пальмерстон? - спросил Джастин Картрайт.
Бенедикт пренебрежительно махнул рукой.
- Говорят также, что мистер Дизраэли - блестящий государственный деятель, - добавила Морвенна.
- Этот выскочка! Вся его карьера держится на лести королеве.
- Ну-ну! - сказал Джастин. - Неужели дело этим и ограничивается? Этот человек гениален.