— Когда-нибудь, — сказал Минерве граф, — она поедет на бал и станет его королевой, как ее сестра.
На лице Минервы появилось выражение удивления, и она произнесла:
— Я никогда не была на балу… но, быть может, Люси повезет больше!
— Вы никогда не были на балу? — переспросил граф, словно боясь ослышаться. — Но ведь даже в такой глуши должны время от времени устраиваться празднества.
— Когда папа был жив, он ездил на охотничьи балы, просто чтобы не обижать тех, кто приглашал его, — пояснила Минерва. — Но когда я выросла, у нас не стало денег… ни на платье… ни на карету, чтобы отвезти меня.
Последние слова показались ей слишком мрачными, и девушка весело добавила:
— Конечно, я могла бы поискать в вашем поместье тыкву, чтобы превратить ее в карету, и белых крыс, чтобы превратить их в лошадей и запрячь!
— Я хочу предложить вам кое-что получше, — сказал граф. — Однажды, Минерва, вы будете приглашены на бал сюда!
Минерва уже заметила, что однажды он назвал ее по имени. Теперь же, услышав это во второй раз, она заметила, что ее сердце забилось чаще, и назвала себя глупышкой.
Тони ведь уже предупреждал ее, что граф порочен.
Теперь Минерва понимала, что имел в виду Тони, говоря, что граф неотразим в глазах женщин. Девушка заметила в нем что-то магнетическое — она была увлечена им не меньше детей и чувствовала, что все прочнее вязнет в незримой паутине, из которой невозможно ускользнуть.
Эти мысли так взволновали Минерву, что она сказала:
Думаю… нам пора… мы должны вернуться домой.
— Я отвезу вас, — предложил граф.
— Н-нет… не стоит… не нужно снова запрягать лошадей, — отказалась Минерва. — Мы пройдемся пешком.
— По-моему, вы утомлены, — заметил граф, — так что я все-таки отвезу вас.
По его голосу Минерва поняла, что он думает о прошлой ночи, понимая, что она все еще чувствует усталость, хотя и не признается в этом.
Граф позвонил и приказал заложить лошадей. Когда экипаж был подан к парадному входу, Тони нерешительно предложил:
— Я… я отвезу их… если позволите, ваша светлость.
— Я хотел бы сделать это сам, — ответил граф.
Тони ничего не оставалось делать, как только помахать с лестницы Минерве и детям, которые устраивались рядом с ней в фаэтоне.
Граф не стал брать с собой грума, и экипаж тронулся. Минерва отметила, что граф управлял лошадьми очень умело и выглядел просто потрясающе в высокой шляпе, чуть набекрень сидевшей на его темных волосах.
— Кстати, о завтрашнем дне, — сказал он, когда фаэтон ехал по дорожке. — Дети хотели прокатиться верхом, так что в десять я приеду с верховыми лошадьми для них и для вас.