Впрочем, лакеи тут же их унесли, и, выслушав несколько совершенно ей не нужных пожеланий доброй ночи, она осталась одна.
Хиона отдернула занавеску на окне и увидела, как и ожидала, что они находятся высоко в горах, чьи вершины темными силуэтами рисовались на фоне звездного неба.
Тут в вагон поспешно вошла ее камеристка Мизра со словами:
— Ваше высочество, наверное, очень устали. Время уже позднее.
— А который час? — спросила Хиона.
— Почти полночь, ваше высочество.
Хиона вздохнула.
— Я так и думала, но они пили и пили.
Мизра засмеялась.
— Мы всегда так говорим о немцах, — сказала она. — Пьют! Пьют! Пьют!
Вдруг, словно спохватившись, она прижала ладонь корту.
— Простите, ваше высочество, мне не следовало говорить так.
— Я хотела бы сразу объяснить, — сказала Хиона. — Если вы останетесь при мне, а я надеюсь, что так и будет, нам следует быть откровенными друг с другом. Вам совсем не нужно беспокоиться, что вы скажете что-нибудь лишнее или не так. Я хочу, Мизра, чтобы вы говорили все, что вам нравится, и я буду рада. Я ценю откровенность. Я знаю, что могу быть откровенной с вами, что вы никому не расскажете.
К ее удивлению, Мизра опустилась на одно колено и поцеловала ей руку.
— Ваше высочество, вы так прекрасны! Я чувствовала, что английская принцесса должна быть именно такой. Я очень, очень горда, что служу вам.
— Благодарю. — Хиона была растрогана. — А теперь, Мизра, помогите мне раздеться, потому что иначе я не проснусь до восьми часов, когда мы поедем дальше.
Они прошли в спальню, и Хиона сняла прелестное платье, которое надела к обеду.
Мизра помогла ей облачиться в обычную рубашку и атласный пеньюар, потому что она опасалась, что в горах будет холодно.
Однако холод оказался не таким уж сильным, а она не сомневалась, что в Дюрике, расположенном в долине, будет даже жарко.
Она уже решила, что надеть для встречи со своей новой страной.
Все туалеты, выбранные для нее матерью, были безупречного вкуса и очень красивы, так как оплачивала все королева Виктория, и они могли ничем себя не ограничивать.
Мизра расчесывала волосы Хионы, пока в них не затрещали электрические искры, а тогда с низким реверансом сказала:
— Могу ли я еще чем-нибудь услужить вашему высочеству?
— Нет, благодарю, мне ничего не нужно, — ответила Хиона.
Она уже предупредила, что пока не будет ложиться, потому что хочет, оставшись одна, поглядеть на горы и помолиться на ночь, глядя на них.
У нее возникло ощущение, что так ее молитвы вернее вознесутся к Престолу Божию, чем если она прочтет их в постели.
— Тогда я пожелаю вам спокойной ночи, ваше высочество, — сказала Мизра. — Да хранят ангелы ваш сон.