Прежде чем открыть ее, она глубоко вздохнула, борясь с тьмой, готовой ее поглотить.
Стремление спастись возобладало, она дернула дверь и на секунду в панике подумала, что ее заперли в кабинете, но затем дверь открылась.
Зажав разорванный воротник, она наклонила голову и побежала по коридору в надежде найти дорогу к себе, минуя мраморный зал.
Она наткнулась на боковую лестницу и поднялась на второй этаж. Там, совсем измучившись, от слабости натыкаясь на стены и мебель, она нашла знакомый коридор, в конце его была ее спальня.
Она открыла дверь, услышала, как Мизра ахнула от ужаса, и упала к ней на руки.
Видимо, она потеряла сознание, потому что, когда вновь обрела способность мыслить, Мизра уже перенесла ее на кровать и подносила к ее губам стакан с водой.
— Отпейте немножечко, ваше высочество, — умоляла камеристка. — Хоть глоточек.
Хиона послушно отпила глоток воды, закрыла глаза и провалилась в серый мир, куда еле слышно доносился голос Мизры, которая просила кого-то принести ей коньяку.
Потом она почувствовала, что с нее снимают туфли, распускают шнуровку, а потом словно через очень долгое время Мизра вновь прижала стакан к ее губам, но на этот раз в нем был коньяк.
Хиона попыталась отказаться, но Мизра настаивала, и она отпила два глоточка, почувствовала, как огненная жидкость растеклась по ее жилам, и мрак рассеялся.
Она попыталась приподняться и сесть, но Мизра сказала настойчиво:
— Нет, отдохните, ваше высочество. Вы перенесли большое потрясение.
Хиона, однако, не легла.
— Я… мне необходимо… уехать, — сказала она. — Я не могу… остаться здесь.
— Он вас не отпустит, ваше высочество.
— К-к-как я могу… остаться? — в отчаянии вскрикнула Хиона. — Он… меня… ударил! — Говоря это, она вспомнила, что он не только тряс ее, но пригрозил, что будет пороть.
Хуже того: будто в кошмаре на нее вновь надвинулось его лицо, сощурившиеся глаза, полураскрывшиеся губы, когда он рванул ее платье.
Она всхлипнула, как испуганный, беспомощный ребенок, и ухватилась за Мизру.
— Помоги мне… бежать… помоги мне, Мизра!
— Невозможно, ваше высочество, поймите же! Завтра ваша свадьба. Если вы и убежите из дворца, из страны вас не выпустят.
— Я… я не могу оставаться здесь… с ним… он… жестокий… отвратительный… он животное!
— Я знаю, ваше высочество, я знаю!
Хиона замерла.
— Знаешь? Что ты знаешь?
— Знаю, каков он, ваше высочество.
— Он… набрасывается на людей… бьет их?
— Не всех, ваше высочество, только молоденьких девушек. Их приводят к нему во дворец; это грех, хуже преступления, но что мы можем сделать?
Хиона упала на подушки, глаза у нее расширились.