Но завтра все будут восхищаться им при осмотре конюшен.
«Это большая удача, что я случайно подслушала разговор тех двоих», — думала Мена.
При этом она отдавала себе отчет, что ни при каких обстоятельствах ей не стоит рассказывать кому бы то ни было о том, где она провела вечер.
«Уверена, что и Линдон так считает», — подумала она.
Войдя в спальню, она взглянула на свое отражение в зеркале.
Волосы растрепались, но, хотя Мена и не была склонна к самолюбованию, она решила, что выглядит прелестно.
Щеки были свежи, глаза сияли, а губы пылали.
— Я всегда знала… поцелуй будет… замечательным, — прошептала она.
Она знала, что это было тем более замечательно, поскольку она хотела, чтобы Линдон поцеловал ее.
И хотя она боялась признаться себе в этом, он ей очень нравился.
При этой мысли она невольно ужаснулась.
«Я не должна влюбляться в него! Это недопустимо! — убеждала она себя. — Это сделает меня несчастной, и, когда я уеду домой, я буду тосковать от желания увидеть его, хотя это, конечно же, будет совершенно невозможно!»
Мена как будто бы снова ощутила прикосновение его губ — сильных, требовательных и таких желанных.
Как только он коснулся ее, что-то теплое и волшебное проснулось в ее груди.
Как будто взошло солнце или нет, скорее — блеснула молния.
Ее переполнял немой восторг. Ничего более волнующего она не могла себе и представить.
Девушка подошла к окну и отдернула занавес.
Уже совсем стемнело, на небе высыпали звезды, а бледная луна только-только показалась над деревьями.
Открывшаяся взору картина была так прекрасна, что казалась почти нереальной и в то же время как бы являлась частью переполнявшего девушку чувства.
Того чувства, что пришло к ней сегодня в том, словно игрушечном, доме и возросло в миллион раз от прикосновения губ его молодого хозяина.
Все было бесполезно.
И сколько бы она ни боролась с собой, сколько бы ни молилась, все было неискренне — она знала, что уже полюбила его.
Прошло довольно много времени, прежде чем Мена смогла отойти от окна.
Она сказала себе, что пора идти в комнату матери помочь ей раздеться.
Хотя сейчас ей было нелегко думать обо всем, что не касалось Линдона. Ведь, может быть, как раз в этот самый момент он вступает в схватку с ворами.
Она волновалась, хватит ли у него благоразумия, чтобы позвать кого-нибудь из людей герцога на помощь.
К тому же и похитители могли ни перед чем не остановиться в своем намерении украсть Завоевателя.
Ей оставалось только молить Бога, чтобы с Линдоном ничего не случилось.
Было уже поздно, и она поспешила из своей комнаты к матери.