— Я женился в двадцать четыре года, — сказал герцог, словно и не услышав ее слов, — просто потому, что мой отец был убежден, что теперь я обязан обеспечить наследника герцогскому титулу. Он сам подобрал мне подходящую партию. Ирэн была дочерью герцога, следовательно, полностью вписывалась в наше генеалогическое древо.
Он помолчал немного, потом продолжил:
— Мы редко виделись друг с другом до свадебной церемонии, поэтому только во время своего медового месяца обнаружили, как мало или, вернее сказать, почти совсем ничего не имели общего.
Элизабет что-то сочувственно пролепетала и инстинктивно прижалась к нему. Герцог крепче обнял ее.
— Когда мы возвратились в замок после медового месяца, Ирэн была уже беременна, причем воспринимала это как большую неприятность.
Он вздохнул, как будто картина прошлого явственно предстала перед ним
— Она была убеждена, что ничто не должно мешать ей заниматься тем, чем ей хочется, а главное, ограничить ее прогулки верхом. Она была бесподобной наездницей, но мне всегда казалось, что она словно слегка помешана на лошадях.
— Вы не чувствовали себя счастливым, — прошептала Элизабет.
— Я был несчастен, потому что она бросала мне вызов и настаивала на своем: охотилась, прыгала через барьеры, хотя я считал, что в ее положении было большой ошибкой брать такие высокие препятствия, с которыми и я-то с трудом справлялся.
Элизабет посмотрела на него, и он сказал:
— Я полагаю, что вы знаете остальную часть истории. В свое время это несчастье наделало много шума. Она попыталась взять барьер, слишком высокий для любой женщины, и убила себя и нашего неродившегося ребенка!
— Нет… Я ничего не слышала. Я вам очень сочувствую. Это был жестокий удар для вас.
— Это действительно было ударом, — признался герцог, — именно тогда я твердо решил больше не жениться.
— Но, наверное, вас пробовали отговаривать?
— Да, — согласился он, — но я не подчинился отцу. Он был в ярости. И я покинул страну.
— Вам так стало легче? Вы почувствовали себя… более счастливым?
— Путешествие оказалось чрезвычайно интересным, и оно помогло мне принять решение: никогда больше не буду я подвластен кому бы то ни было и никогда больше не буду делать то, что противно моей природе.
— Так вы никогда и не женились, — сказала Элизабет мягко.
— Я так решил для себя. И кроме того, вы должны понять меня: я ненавидел замок и предпочитал жить в любом другом из моих владений, но только не здесь.
— Вот почему мы никогда не встречались, — отметила Элизабет.
— Если бы я встретил вас тогда, когда вы были замужем, — сказал герцог, — это разбило бы мое сердце! Но теперь, моя несравненная, я прошу вас восполнить мне то, чего я был лишен все те годы, когда мне некого было любить так, как я люблю вас.