- Вот сейчас стихнет ветер и хлынет дождь, - радостно сказала она.
И действительно, ветер вдруг затих, все смолкло, не колыхнется листок, не шевельнется трава, платье девушки. Спокойно и неподвижно повисли пряди волос. Упали первые крупные капли.
- Дождик, дождик, пуще! - крикнула она, вскочила с лодки и протянула руки к небу. - Пу-уще!
Силаеву не улыбалось мокнуть под дождем. Он поднял нос лодки и положил его на причальный столбик. Теперь было где укрыться. И когда дождь пошел сильней, Силаев первым залез под лодку.
- Вы же вымокнете, - сказал он. - Прячьтесь.
Девушка кинула ему под лодку книгу, потом и сама туда залезла. Сидели, поджав под себя ноги, касаясь друг друга плечами. Дождь шел прямой, барабанил по днищу лодки, струи хрустальными нитями безостановочно стекали по бортам, и казалось, что оба они были опутаны этими нитями, как сетью.
- Давайте познакомимся. Меня зовут Сергей Андреевич.
- Нонна, - назвалась она и снова, как в первую минуту, пристально, а теперь еще и насмешливо поглядела на него. Медленно, украдкой протянула к нему руку и сдернула с головы фуражку. - Стриженый! Это кто ж вас постриг? - спросила она таким тоном и так усмехнулась, что Силаев понял: Нонна о чем-то догадывается.
- Да уж постригли, - сказал он.
Она сама надела ему фуражку. Отодвинулась чуть подальше, скрещенными руками охватила себя за плечи, сказала совсем тихо, словно боялась, что кто-нибудь услышит.
- А я знаю, кто вы. Знаю. Вас сегодня искали. Это вы из тюрьмы убежали? Правда, вы?
И такое в глазах ожидание, такая надежда услышать в ответ "да", что Силаев сразу признался.
- Ах, как чудесно! - воскликнула Нонна в восторге. - А вас ищут конные жандармы и полиция. Вы сломали решетку? Спустились на веревке? По вас стреляли? За вами гнались?
- Нет, - покрутил он головой, - убежал тихо, без стрельбы, и никто за мной не гнался. Никакой романтики.
И он рассказал про побег. Нонна слушала, затаив дыхание, и ее припухлые губы слегка шевелились, словно она повторяла про себя то, что рассказывал Сергей.
- Убежал и вот прячусь в кустах, как заяц, - сказал Силаев. - Не знаю, как выбраться из города.
Нонна не сводила с него глаз. Огромные лучистые, синие, они неотрывно смотрели на Сергея. Да, она была очень хороша! Красавица. Это было видно с первого взгляда. Не заметить ее было нельзя. Самой яркой, выразительной чертой были у нее глаза. Казалось, они жили своей самостоятельной жизнью радовались, смеялись, говорили, молчали, сердились. Их и заметил в первую очередь Силаев.
В резких ее движениях, упругих жестких волосах, в том, как высоко она держала голову, как смотрела, чувствовалось, что у нее сильная воля и что она способна на отчаянные поступки.