Возвращаясь на виллу, Клэр вдруг вспомнила, что уже три дня не звонила родителям. Волнуются, наверное, бедненькие. Хотя она давно уже жила отдельно, но привыкла общаться с ними почти каждый день.
Клэр с самого начала решила не сообщать матери о цели своей поездки. К чему ворошить прошлое? Для родных она просто путешествует по Европе.
Она украдкой покосилась на своего спутника. Ах, если бы знать, какие мысли таятся в его голове! За все утро Маркос ни разу не упомянул о том, что произошло меж ними ночью. Решил, должно быть, что этой любовной связи лучше поскорее умереть естественной смертью. Наверное, он прав, но до чего же щемит в груди от болезненного чувства утраты!
— Ты так и не объяснила мне, почему притворилась многоопытной женщиной, — неожиданно произнес Маркос, словно читая ее мысли.
— Никем я не притворялась, — возразила Клэр. — Ты сам принял это за само собой разумеющееся.
— У тебя была возможность меня поправить.
— А что, это играет какую-то роль?
— Для меня — да. Девственность — ценность, направо и налево ею не разбрасываются. А я лишил твоего будущего мужа этого драгоценного дара.
— Вполне возможно, я вообще замуж не выйду. — Клэр пыталась снизить накал страстей. — А если и выйду, то практически ни один англичанин не рассчитывает жениться на нетронутой девушке. Тем более моего возраста. Так что можешь не мучиться сознанием вины.
Несколько секунд Маркос молчал, потом заговорил — уже совсем нейтральным тоном:
— Значит, пока ты тут, нам нет причин отказываться от наслаждения, которое мы способны дарить друг другу?
Еще как есть, подумала Клэр. А то как бы не увязнуть еще сильнее. Однако с языка ее слетела совсем иная фраза.
— Решительно никаких. Кстати, ты заметил, что Олимпия уже начала нас подозревать? Глядела на нас, как коршун на воробьев.
— А тебя это волнует?
— Я думала, тебя волнует. Лицо Маркоса застыло.
— Я не отчитываюсь в своих поступках ни перед кем, кроме себя самого. И если Олимпия тебя хоть словом обидит, немедленно сообщи мне.
Похоже, Олимпия прекрасно умеет обходиться и без слов, подумала молодая женщина.
Автомобиль остановился у дома. Клэр собралась вылезти, но Маркос задержал ее.
— Нам надо кое-что обсудить, — произнес он с очень серьезным видом. — Первое и самое главное…
Однако договорить ему не удалось. Из дома навстречу им вылетела Олимпия. Лицо ее было мрачнее грозовой тучи, глаза сверкали от гнева. В руках она держала длинный белый конверт.
— Что это еще за штучки? — даже не переведя дух, напустилась она на гостью.