— Какого черта ты тут делаешь?
Он окинул взглядом гибкую фигурку в легком полупрозрачном пеньюаре, обнаженные ноги, раскрасневшееся лицо со сверкающими глазами. И заявил без предисловий:
— Я обо всем распорядился.
— Черта с два! — Сжав кулаки, молодая женщина сражалась с еле слышным голоском, что нашептывал, как заманчиво было бы уступить. — Я ни за что не выйду за тебя!
— И предашь своего отца, отказавшись от наследства, которое он желал бы тебе оставить?
— Это нечестно! — запротестовала она.
— Это просто факт, — возразил Маркос, все так же не повышая голоса. — Твои мать и отчим, разумеется, тоже будут приглашены.
— Ты можешь наконец уяснить, что никакой свадьбы не будет? — сквозь стиснутые зубы процедила Клэр. — А твоя хваленая честь пусть катится куда подальше. Ничего ей, голубушке, не грозит.
— Боюсь, такому абстрактному понятию трудно будет куда-либо катиться.
Клэр топнула ногой.
— Хватит! Не смешно!
— Согласен. Это очень серьезное дело.
Наступила тишина, чреватая взрывом. С каждой секундой пульс Клэр бился все чаще. А когда Маркос поднялся, сердце сделало неистовый рывок у нее в груди.
— Похоже, существует лишь один способ убедить тебя, — произнес он и шагнул к ней.
Первым порывом Клэр было спрятаться в ванной и запереться изнутри. Но на распроклятой двери не было даже задвижки!
— Что бы ты ни задумал, можешь выкинуть это из головы раз и навсегда, — нетвердым голосом предупредила она.
Маркос точно не слышал. Притянув молодую женщину к себе, он поцелуем заглушил ее дальнейшие протесты.
В объятиях его не было ни ярости, ни намека на насилие. Он держал свою пленницу так бережно и осторожно, что она в любой миг могла вырваться из его рук… если бы захотела. Да только своевольное тело Клэр вновь пошло наперекор разуму. Маркос страстно хотел ее, в том не было никаких сомнений, но и она жаждала его с не меньшей силой. И голос рассудка затих, не в силах противиться зову плоти.
Маркос без малейшего усилия подхватил ее на руки и понес к кровати. Клэр предприняла последнюю попытку высвободиться, но стоило ему припасть губами к упругой груди молодой женщины, как ею вновь овладела любовная горячка. Подчиняясь мягкому напору, она слегка раздвинула ноги и выгнулась, когда пальцы Маркоса коснулись чувствительного бугорка. Ни о каком сопротивлении не могло быть и речи. Она хотела его, жаждала его, не могла без него!
И когда они слились воедино, Клэр испытала еще более упоительные ощущения, чем прежде. Лишь почувствовав последнюю горячую волну его страсти, она сообразила, почему сегодня все иначе. Но было уже поздно. Непоправимо поздно.