— На ближайшее будущее?
— Да, ход судьбы, которой мы не во всем, но подчиняемся.
Лодка, скользя по холодной воде и покачиваясь на ее темных, с разных глубин выныривающих на поверхность струях, проплывая над поглощенными этой водой котлованами и затопленными ею тоннелями, двигаясь под предположением теней от склонившихся над протокой деревьев, с уже облетевшими листьями, с ветками, присыпанными неуверенным в себе осенним снегом, эта лодка, в одиноком движении своем сама кажущаяся одним из последних листьев, пожухшим, но зеленоватым, она, тем не менее, является и центром жизни в этом замерзающем по неумолимым законам природы мире. Замерзающим величественно и неотвратимо, но, слава богу или метеопрогнозу, пока еще не ветреном и не слишком снежном. Движение, даже скольжение по темной воде среди снежных пространств, пустынных на многие мили вокруг, просто так, без каких либо действий — это само по себе если не подвиг, то точно величие, созерцание и понимание взаимосвязи изменчивости и постоянства, не снившееся ни одному южному йогу. А все потому, что это Ледник, и подступающая с каждым убывающим днем и с каждой удлиняющейся ночью темнота, и идущий за ней холод.
— А что это за Задумчивый Шурик? — находясь в центре пустынного пространства, во власти поздней осени и подчиняясь течению темной воды, но чувствуя защиту и поддержку спутника и по обстоятельствам великого кормчего, задала вопрос сегодня не очень многословная Хейлика Бактер.
— Задумчивый Шурик? — не оборачиваясь, переспросил Иммуммалли. — Как бы тебе объяснить… В общем, если кратко и по правде — его придумал Сказочник, вот только что, буквально в это воскресенье, наутро после одной приятной попойки. Но это если по правде и если кратко. Однако ты прекрасно знаешь, что настоящие герои всегда идут в обход.
— Вы, Иммуммалли, по-моему, всегда идете напролом.
— Я ненормален, — согласился с замечанием кормчий.
— Но все-таки, — не сдалась Хейлика, не удовлетворенная таким объяснением, — кто он такой?
— Скорее — что это такое? — поправил ее лодочник. — Насколько я понимаю, образ этот еще не прописан, не ясен, хотя и отчетливо виден Сказочнику из его окна. Парадокс, Хейлика — хоть и в отдалении, но он хорошо видит Задумчивого Шурика, видит, как тот сидит неподвижно, не вставая с пропитанного дождем кресла, уже который день, посреди куч привезенного самосвалами хлама, и молча листает книгу, слегка склонившись на левый бок. Он его видит, без особых проблем он смотрит на него по десять раз в день или даже в час, видит, как белеют страницы книги на ветру, но не может его четко описать. А вот нас он не видит вообще, но мы с тобой при этом бодро движемся к пока неизвестной, все время ускользающей цели, и даже ищем этого самого Задумчивого Шурика. Парадокс!