— Ты не ошибся, Коняев?
Комбат. Изначально он был против Алексея, и по-своему он прав — случайный человек, зачем он им? Но, когда на стрельбище из бог-весть как пристрелянного автомата Алексей выбил все, во что только можно было попасть, то в его глазах он прочитал восхищение и ревность, а когда взял в руки СВД, понял, что комбат усомнился в своем неверии в чудеса и в той мере снисхождения, недоверия, презрения, вложенного им в слово "биатлонист". Но все равно он им чужак, спортсмен, время от времени надевающий военную форму. И старшина он номинально — всем заведует похожий на переучившегося Рембо контрактник. Однако рядом Конь, Коняев, его школьный друг.
— Никак нет, товарищ полковник! Уверен, что нет.
Коняев, вечный капитан. Конечно же, когда-нибудь он станет майором и даже может быть полковником, но генералом никогда — хоть и назвал подполковника полковником. В школе в трех последних классах они проучились вместе, да и жили в одном доме, но так получалось, что в хоккей или в футбол всегда играли в разных командах. Перед отпуском они столкнулись на улице и, врезавшись в знакомые черты, медленно узнавали друг друга, распрямляя улыбками лица. Он таращился на спортивный прикид Алексея, а Алексей на расширившееся с мальчишеских времен лицо и морпеховскую форму. Бутылочка развязала языки, и они взаимно поплакались о достающем время от времени однообразии спортивной или военной жизни, заглянув, предварительно, в прошлое, а позже и в будущее. В общем, обычный треп. Алексей рад был видеть Коня, но, помня его искренне веселый нрав, он как бы узнавал и не узнавал своего школьного друга. Живость характера поблекла и уступила место нарочитости жестов, а глаза не хотели блестеть непредсказуемостью слов. Скатки рубленых фраз сложились и плотно свалялись в его голове, служба сильно изменила его. Потом Конь познакомил его со своей супругой, и снова пришлось с сожалением отметить, что она очень похожа на мужа — в общем, дружная семья. Интересно, а что тогда Конь подумал про него?
— А давай ко мне, — предложил Конь — водка пошла хорошо и вкусно, — а что? У нас как раз командировочка намечается, уже не первая. Ну ты, наверное, знаешь. Набирать с мира по нитке будут, а тут такой специалист пропадает! Не гонять же туда людей по нескольку раз? Хотя некоторых оттуда, бывает, и не выгонишь. Сорок пять дней, по крайней мере, официально. Будешь мою попу и всю роту прикрывать, ангел-хранитель. Только представь, сколько мам тебе потом спасибо скажут? И потом: дурь насчет смысла жизни в момент выветрится, это я тебе гарантирую, это я по себе знаю. Давай, Леха! Если ты будешь рядом, моему заду будет поспокойнее пасту давить. Ну а к снегу снова на лыжи встанешь — будет о чем со своими спортсменами покалякать акромя лыжной смазки.