Звякнула дверь, и это реальность — во сне она закрылась беззвучно. А домик и в самом деле хорошо виден отсюда — белые стены, зелень деревьев и винограда, и огород — все как будто на месте. А на грядке уже возится Нина — тонкая фигурка с сапкой в руках размеренными движениями, похоже, издевается над прохладой раннего утра, не принимая ее в расчет. А оранжевая футболка — маленький огонек осмысленной жизни в прозрачном и тихом, не считая выкриков птиц, преддверии дня, и почему-то вспомнилась картинка в книжке из детства — освещенное окошко в резной корме деревянного парусника, писанного обязательно маслом, в момент смертельно опасной борьбы с ночным и штормовым морем. Здесь — остывший за ночь воздух, бодрящий, но спокойный, а там — застывший на картине ветер и неподвижные волны, и неизвестность — кто кого.
И в самом деле — Кавказ вредное место, не флегма Альп. Там бы ранняя пастушка смогла бы вызвать лишь пасторальные настроения. Прохладно, а в вигваме еще не остывший спальный мешок. Но прямо перед ним тропинка — блестя росой, она уходит вниз, маня движением и жизнью. Так почему бы не рискнуть? И Алексей побежал вниз, сбивая росу и позволяя склону ускорять и удлинять шаги, теперь на себе испытывая неловкость утренней быстроты — действительно, ноги плохо гнутся.
Проходя мимо домика, он услышал храп — то Гамлет и Степаныч даже во сне пытаются переспорить ненавистных грузинских конкурентов. Теперь ясно, почему сбежала Нина. У забора обнаружилась вторая сапка, а старый пес, не больше кошки, тем не менее, спокоен и, похоже, разучившись лаять, лишь проводил утреннего вора безучастным собесовским взглядом. Вот и грядки, вот и Нина.
— Привет.
— Доброе утро.
— Ты всегда так рано встаешь?
— Я вас разбудила?!
— Нет, просто мне приснился страшный сон. Ты здесь ни при чем.
— Мне тоже часто снятся страшные сны, но я к ним привыкла и не просыпаюсь.
— Интересные?
— Когда как.
— Счастливая. Вот подрастешь, и сны исчезнут. Радуйся, пока тебе не стукнуло шестнадцать. Так что, на новом месте плохо спится?
— Нужно прополоть до вашего ухода, а то дедушка не пустит.
Ну конечно — Алексей вспомнил вчерашний разговор у огня. Степаныч предложил отпустить с ним внучку, к морю, на недельку. Его поддержала Лена, вероятно предположив, что ей будет легче отбиваться от южных мужских озабоченностей, когда с ней рядом будет Нина. Было видно, как обрадовалась девочка, но дед выдвинул воспитательное условие — прополка. Она должна довершить то, что не успела, то есть этим утром заработать море. Вот почему она уже на ногах и с сапкой. Слово горца — закон, и это правило — как правило, неоспоримо.