— Всё, — выдохнул Авдей, вытирая лоб. — Помянуть бы…
— Нечем, — жестко возразил Лекс. — И некогда. Потом помянем. Надо идти уже.
Из расщелины, покачиваясь и держась за плечо Орва, вышел Артур. Выглядел он больным и изможденным, но ноги переставлял. Лекс уставился на него, как на привидение. Не мог человек так быстро подняться! Орв если от Артура и отличался, то в худшую сторону: был он не бледным, а землисто-серым, по безбровому безволосому лицу струился пот, конечности дрожали. Орв улыбнулся своей рыбьей пастью. Артур отпустил мутанта и шагнул к людям:
— Если надо идти, идем. Я могу.
— Порченая кроффь, — пожаловался Орв. — Идем. Тихо. И держим.
Поклажу Артура разобрали, подумали и Орву тоже ничего нести не доверили. Одним концом веревки Лекс обмотал талию Артура, а вторым обвязал себя. Орв от страховки отказался, он все пытался уверить команду, что в порядке.
Солнце поднялось уже достаточно высоко, и Лекс ругал себя последними словами: день потеряли. В сумерках надо было идти или по рассветной прохладе. А сейчас на камнях можно яичницу жарить. Раскаленные скалы жгли сквозь подошвы, воздух дрожал, искажая очертания красноватых отвесных стен. Двигались медленно, сначала вдоль скалы, потом по пологой тропинке зигзагом. На тропе кое-где росли белесые кусты с длинными колючками.
Лекс вспоминал карту, виденную давно, будто в другой жизни. Так далеко осталась Омега, так давно все было, и каждый шаг отдаляет от дома, от него прежнего.
Вот он — мальчишка, шлюхин сын, кидается на обидчиков с кулаками. Он — мелкий, его кормят плохо, а самогонку он не пьет, хотя мамины ухажеры наливают. Артур-Красавчик, сильный, откормленный, хохочет. Ловит Лекса сзади, поднимает, Лекс пинается, но почему-то не попадает. А ведь они с Красавчиком — ровесники, но Красавчик хорошо ест, мягко спит и занимается с учителями… Роман, дружок Красавчика, подскакивает к Лексу и орет: «На ферму его! В говне купать!» И вся ватага, все окрестные мальчишки с хохотом волокут уже ревущего Лекса на ферму. Купать в дерьме манисов.
Вот он — в Цитадели Омега. Новобранцев только выгрузили у ворот, и мальчишки вертят головами, стараясь понять, где же Замок. А в воротах стоит генерал Бохан, светлыми глазами смотрит прямо в душу малышне. «Добро пожаловать в Омегу, курсанты! Добро пожаловать домой, дети!» Чистая радость переполняет Лекса: он вернулся домой.
Вот Лекс — юноша на пороге возмужания. Кир хвастает «подвигами» — сколько в самоволке выпил, сколько женщин перещупал. Гай отворачивается — ему, как и Лексу, противен рассказчик. Не о том Кир говорит, не то делает, не к тому стремится. Кир замечает, подскакивает: «Ты чё?! Не, ты чё?! Не нравится — вали, пидорас!» Ни Гай, ни Лекс не слышали такого слова раньше, поэтому удивленно переглядываются. «Жопотрах», — любезно поясняет Кир и гадко улыбается. Лекс кидается на него, не думая ни о чем. Рядом с азартом вопит Гай. Начинается свалка… Командир-наставник Андреас одной рукой выкручивает ухо Лекса, второй — Кира. Выговаривает курсантам строго, но справедливо. И Лексу хочется поджать хвост, заскулить, забиться под кровать от гложущего стыда — Андреас ему как отец, которого у Лекса никогда не было.