Джеральд Симпсон, A Guy Called Gerald, вслед за успехом «Voodoo Ray» подписал контракт с международным лейблом CBS, а потом на него махнули рукой и забыли, когда он начал исполнять странные техно-мантры вместо потенциальных хитов. Симпсон продолжал развивать тревожное, клаустрофобное напряжение стиля джангл, отражающего хаос и паранойю жизни в Мосс-Сай-де. Названия его альбомов «28 Gun Bad Воу» [126] и «Black Street Technology)) [127] хорошо передавали его ощущения. Бандитские столкновения, размахивание оружием, запугивание - все привыкли к этому и воспринимали как вполне обыденные вещи. Единственное, что мог сделать Симпсон, — это попытаться изгнать злой дух с помощью своей музыки. «Такое ощущение, как будто продираешься сквозь что-то, - говорил он. - Здесь, в Манчестере, мне угрожали пистолетами. Здесь тебя готовы убить, если ты делаешь что-то для себя, и моя музыка сейчас — об этом» [i-D, май 1995). По мере того как джангл выходил из подполья, вместе с ним поднимался и Симпсон.
Вскоре публике был предъявлен новый проект Шона Райдера, и все, кто списал его со счетов из-за пристрастия к крэку, были потрясены: группа Black Grape, которую возглавили Без, Райдер и его товарищ по героину Кермит (Пол Леверидж, бывший участник группы Ruthless Rap Assassins, лучшей манчестерской хип-хоп-команды), была великолепна и наложила хулиганское очарование Mondays и их невнятные тексты на горящие фанковые риффы. С убийственной иронией их дебютный альбом назывался «Its Great When You're Straight... Yeah» [128]. Миф о Happy Mondays тут же был переписан заново: теперь речь в нем шла не только об излечении Райдера, но еще и о подъеме, падении и повторном подъеме самого Манчестера - хотя к этому времени и Райдер, и Джеральд Симпсон уехали из города.
Три года спустя после гибели Factory и распада Happy Mondays ночная жизнь Манчестера бурлила как никогда - благодаря послаблению правил лицензирования. В городе открылось около тридцати новых баров, и общая вместительность клубов увеличилась вдвое. В новых клубах вроде Home, Sankey's Soap и Paradise Factory, открывшихся в центре города, веселье продолжалось до самого утра. Идея состояла в том, объяснял глава муниципалитета Грэм Стринджер, чтобы извлечь выгоду из ночной энергии Манчестера и создать ему славу культурного центра двадцать первого века, «круглосуточного города». Ночную жизнь больше не считали проблемой, которую следует контролировать и строго регулировать, теперь ею гордились и считали, что она позволит Манчестеру приобрести известность за рубежом, привлечет посетителей и поможет экономике города — этому примеру последовали и другие английские города, например Лидс и Шеффилд.