Измененное состояние. История экстази и рейв-культуры (Коллин, Годфри) - страница 151
Культурные потрясения становятся отправной точкой новых начинаний. Марк Харрисон видел Стоунхендж. клуб Hacienda времен расцвета, нелегальные рейвы конца 80-х и саунд-системы Tonka на Гластонбери. Теперь, живя в лондонском сквоте и работая графическим дизайнером, он вместе с братом Александром, который занимался уходом за деревьями, и подругами Дебби Гриффите и Симоной Финн наскребли денег на то, чтобы купить кое-какое звуковое оборудование, и устроили серию вечеринок в заброшенном здании школы в Уиллесдене.
«Мы экспериментировали с идеей бесплатных вечеринок, — говорит Харрисон. — Она казалась нам очень разумной: большие коммерческие рейвы, которые проходили тут и там, растеряли всю свою таинственность. Раньше эти огромные нелегальные события хоть и были довольно дорогими, но хотя бы стоили потраченных денег — самые большие саунд-системы, самые лучшие световые шоу, самое большое количество народу, самая громкая музыка и множество охраны с питбулями, но ты платил за это и не имел ничего против того, чтобы финансировать этот темный и невероятно загадочный пиратский мир. Все это было очень волнующим, но давно потеряло свое волшебство».
Их первая вечеринка, устроенная в Олд Скул Хаузе в октябре 1990 года, называлась Detension[135]. Черные стены были увешаны флуоресцентными произведениями Харрисона — впечатляющее смешение оп-арта [136], иероглифов и языческих образов. Он нашел на улице аммонитовую окаменелость, и ему понравилось ощущение, которое вызывала ее форма, к тому же находка показалась ему символичной — и у саунд-системы появилось название: Spiral Tribe [137].
Бесплатный народный фестиваль Стоунхендж сохранил свое название, хотя с 1984 года всегда проходил довольно далеко от знаменитых камней. Во время летнего солнцестояния 1991 года фестиваль проводили милях в двадцати от Стоунхенджа, в Лонг-стоке. 21 июня Spiral Tribe попрощались с лондонским сквотом и забрались в фургон с аппаратом на четыре с половиной киловатта.
«Мы ехали по какой-то древней живописной дороге, не то римской, не то вообще какой-то доисторической, — вспоминает Харрисон. — До этого момента я думал, что все эти лей-линии, солнцестояния и прочие мумбо-юмбо — полнейшая ерунда, я ни во что такое не верил. И вдруг все изменилось. Что-то щелкнуло внутри нас, мы поймали волну и поняли, кто мы такие. Нам вдруг открылась вся важность того, что мы собираемся делать. Наше дело было настолько больше нас самих! Это дело касалось не только Spiral Tribe как организаторов и координаторов фестиваля, это касалось еще и всех людей вокруг нас. Мы словно опьянели, почувствовав, что все, что принадлежит нам, выходит далеко за пределы каждого из нас и за пределы материального факта обладания саунд-системой. Вот откуда пошла философия Spiral Tribe. Но удивительным и загадочным было тогда (и остается сейчас) то, что эта философия уже была внутри нас. Просто мы не подозревали о ее существовании до тех пор, пока она сама не дала о себе знать. И в этом было что-то сверхъестественное».