Но потом он предал. И неважно почему, потому что испугался, потому что решил, что раз шурави уходят надо делать ставку на моджахедов, главное - он предал. И не было ему за это прощения...
Тогда, он полковник пришел к нему в госпиталь, когда его выписывали. Несмотря на тяжелое ранение - была угроза потерять легкое - Алим поправился быстро, поставили на ноги русские врачи, которые еще работали здесь, в Кабуле после вывода войск. Вопреки общепринятому мнению, после пятнадцатого февраля восемьдесят девятого********** в Кабуле и окрестностях осталось немало русских, в том числе открыто помогающих афганской армии. На вооружение поступали новые образцы оружия: противотанковый огнемет Шмель, сотня которых помогла отстоять Джелалабад, ракеты типа Скад. Эти ракеты на огромных четырехосных транспортерах МАЗ возили по всему Кабулу, чтобы вселить немного уверенности в его жителей, которые уже привыкли к повседневным обстрелам и многие имели вариант, куда уходить, когда моджахеды войдут в Кабул.
Но государство держалось! На двадцатое февраля восемьдесят девятого года были отпечатаны пригласительные билеты во дворец Арк, где должно было быть отпраздновано взятие моджахедами столицы. Правительство страны в те дни переселилось на аэродром Кабула, сразу после того, как с афганской земли вышел последний бронетранспортер, и прошел по знаменитому мосту не менее знаменитый командарм Борис Громов, моджахеды предприняли во всех провинциях, где они присутствовали общее наступление, не слишком хорошо подготовленное - но все же. Лишь афганские военные во главе с Танаем, в свою очередь послушавшиеся остававшихся в стране советских военных советников, организовали оборону и отразили натиск в первые, самые опасные дни, нанесли душманам поражение и не дали продвинуться вперед. Это отрезвило и правительство и душманов - первые поняли, что можно воевать и самим, без присутствия СССР, а вторые поняли, что не все так просто, и их здесь никто не ждет.
За прошедшее со времени вывода русских времени душманам удалось не так много. Прежде всего - наметился раскол в их стане, Раббани и поддержавшая его часть полевых командиров в Афганистане, включая небезызвестного Масуда, предъявили серьезные претензии лидеру самой крупной, Исламской партии Афганистана Гульбеддину Хекматьяру. Претензии эти копились всю войну, но сейчас, как только русские ушли, Раббани счет нужным их предъявить. Хекматьяр естественно обвинил во многом Раббани, и дело, по слухам, дошло до боестолкновений в Пакистане, подавленных силами пакистанской армии. Сама пакистанская армия тоже чувствовала себя совсем неуютно: глава государства Мухаммед Зия Уль-Хак, начальник ИСИ генерал Ахтар Абдул Рахман Хан, начальник штаба бронетанковых войск погибли в загадочной авиационной катастрофе самолета С130, на котором они возвращались с танкового полигона, вместе с ними погибли несколько американцев, в том числе и посол. Официальной версии катастрофы - отказ двигателей никто не верил ни в народе, ни в армии, а с гибелью генерала Ахтара ушли в небытие горы компромата, которые он собирал по заданию президента на всех военных от полковника и выше. Где теперь этот компромат, как и против кого он может быть использован - о том ведал один Аллах. Начальником ИСИ стал генерал Хамид Гуль, бывший начальник пакистанской военной разведки, злейший враг генерала Ахтара, который, придя к власти в ИСИ начал кадровые чистки. Вполне возможно, что некоторые высокопоставленные военные послали начальника военной разведки в ИСИ для того, чтобы он все же нашел компромат, из-за которого многие не могли спать спокойно по ночам.