— Это просто у него не было повода пошутить, — довольно зло ответила Эстель.
— Не думаю. И если все дело в том, что тебе не нравятся его шутки, почему ты сразу не сказала ему об этом?
— Потому что... Он был так... наивен. Так радовался своим шуточкам. К тому же у него иногда получалось очень неплохо. Вот только он не знает, где грань между смешным и нелепым.
— А почему ты не показала ему эту грань?
— Вот я и хотела ему показать! Я решила, что ему пора вырасти, я хотела помочь ему!
— Да, но только вы к тому времени встречались уже восемь лет! Не поздновато?
— Мне казалось, что самое время. Он уже должен был наиграться.
— Эстель! Но ты же умная девочка, ты должна понимать, что Ричард никогда не наиграется. И если ты сейчас этого не поймешь, вы никогда не будете счастливы!
— Я думаю, мы и так не будем счастливы вместе, — мрачно произнесла Эстель.
— Нет! — Уильям вскочил с ее кровати. — Ты не должна так говорить! Нельзя отказываться от своей любви только потому, что возникли какие-то трудности!
— Эти трудности будут возникать каждый день. Я не хочу превращать ни свою, ни его жизнь в ад.
— Эстель, скажи мне, почему ты решила, что знаешь все наперед? И то, что вы будете несчастны рядом и что ваша жизнь превратится в ад?
— Да потому, что это уже началось! Я страдаю, Ричард страдает! Мы даже поговорить нормально не можем!
— Судя по тому, что мне рассказал Ричард, это ты не можешь поговорить нормально.
— Вот еще! Что он выдумывает!
Уильям рассмеялся.
— Знаешь, Эстель, только не обижайся. Ричард прав, ты похожа на дикобраза. Чуть что, сразу же выпускаешь свои колючки!
— Ненавижу это животное! — тихо, но с чувством произнесла Эстель.
— Но не в дикобразе дело. Ты говоришь, что вы не можете быть счастливы. Но ведь когда-то были? Или просто мучились рядом восемь лет?
— Нет, конечно. Нам было очень хорошо вместе. Иначе бы зачем нам встречаться?! — удивилась Эстель.
— А когда стало плохо?
— Когда Ричард напялил костюм гориллы.
— Но ведь вы и после этого не порвали, значит, все не так плохо?
— Ну конечно... — Эстель задумалась. — Я все-таки не права. Потом нам было хорошо рядом. Я его просила измениться, повзрослеть. Он пообещал мне. А потом инсценировал мою кражу во время помолвки.
— Подожди-ка, — попросил Уильям. — Только, Эстель, прошу тебя, не становись сразу же в оборону. И постарайся отвечать на мои вопросы как можно честнее. Нет-нет, — он резко прервал готовый политься поток ее гневных слов, — я не хочу сказать, что ты мне врешь. Ты врешь самой себе. А это самое страшное.
— И мама о том же! — вздохнула Эстель.