— Потому что их не взять живыми. Они могут покончить с собой, просто остановив сердце, я это видел сам. А сам не видел, но слышал, как один гость с того берега Амударьи, как только им занялись — сам себе сломал шею, причем без рук. Вот и этот… из таких же, как только он понял, что я ему не верю — он сначала попытался меня убить, а потом покончил с собой.
— Вы считаете, что то, что он нам сказал — недостоверно? — спросил генерал, и тут же сам понял, что спросил глупость.
— От первого до последнего слова ложь. Скорее всего — он не один такой, часть из них скрывается среди заложников. Но тот путь, который он нам указал — это ловушка. Они что-то задумали, им надо отвлечь нас, заманить туда, в сточный коллектор и уничтожить. После чего они пойдут на прорыв. А если мы им не поверим — они все равно пойдут на прорыв. И не далее, чем сегодня ночью…
Генерал примерно прикинул. Все специальные группы, которые были задействованы в этой операции — были заняты, он полчаса говорил со штабом, и добился в подкрепление только роту десантников и несколько вертолетов, боевых, транспортных и охранения — все, что смогли собрать. Ему однозначно дали понять, что на более серьезные подкрепления ему не стоит рассчитывать как минимум до конца завтрашнего дня, а может быть — и на более длительное время.
— Командному составу собраться у меня через десять минут.
Ночь на 28 августа 2002 года
Екатеринбург — 1000
Штурм
Вертолеты типа Коршун появились в семидесятые годы, как обычно — инициаторы были снизу, вообще, наиболее ценные и остроумные изобретения обычно делают не коллективы маститых ученых, а самоучки — изобретатели. Обычно эти изобретатели всю жизнь имеют дело с чем-то, знают это от и до — и мысль улучшить это рождается как бы сама собой, но на деле это продукт обширного опыта и досконального знания улучшаемого предмета.
Вот так и тут. Первые вертолеты появились в сороковых, первые из них способны были еле-еле поднять себя и пилота. В пятидесятые появились машины, способные поднять от четырех до двенадцати человек с оружием, тогда же на них начали устанавливать вооружение — сначала это были стреляющие по курсу пулеметы, потом — неуправляемые ракеты и первые ПТУР. Германцы, озабоченные проблемами своих африканских владений первыми установили на вертолет двадцатимиллиметровую пушку, стреляющую вбок[769]. Так появился первый в мире вертолет огневой поддержки.
В России вертолетостроение развивал Игорь Игоревич Сикорский, уже к середине шестидесятых у нас была машина, способная перенести до двух отделений с вооружением и прикрыть их огнем из бортовых пулеметов — первый транспортно-десантный вертолет, остальные лишь копировали Гения — именно так, с большой буквы Гения. Почти одновременно с САСШ у нас появился и боевой вертолет в чистом виде, правда мы сначала сделали его большим и способным не только наносить удары, но и транспортировать десант в отличие от североамериканцев, которые сразу сделали штурмовик. Но все равно оставалась одна проблема — огонь бортовых пулеметов на транспортно-десантном вертолете был не столь эффективен, как хотелось бы, причем с набором высоты эффективность уменьшалась. В начале семидесятых появились первые ПЗРК, зенитные самозаводящееся ракеты, запускаемые с плеча, если применяемые до этого средства были эффективны только против зависших вертолетов