За завтраком в кафе они держались настороженно вежливо. Арни был поглощен собственными мыслями, Фейс отчаянно старалась ни о чем не думать. Молчание угнетало, но, к счастью, без умолку болтал Клайд, сияя и расточая похвалы Одри и восторгаясь вечерним балом. Похоже, ухаживания хозяина кафе наконец-то увенчались успехом.
Настороженное перемирие продержалось лишь до поворота на шоссе, где дети швыряли снежками в проезжавшие машины.
— Сорванцы, — пробормотал Арни, замедляя скорость.
Кинув взгляд в сторону, Фейс поняла, что он еле сдерживает гнев, — все его раздражало.
— Не останавливайся, — поспешно сказала она. — Ты же не сможешь отлупить каждого из них.
— Почему бы и нет?
— У них есть родители. Кроме того, у тебя нет времени. Поехали — и побыстрее.
— Вот твой ответ на все: скорость, скорость! Если бы все шло по-твоему, я бы несся, как самоубийца.
— Нет. Если бы все шло по-моему, ты бы не вел машину, как моя двоюродная бабушка — тележку для гольфа. — Конечно, спорить было нечестно, но он сам напросился.
— У тебя нет никакой двоюродной бабушки, — зло пробурчал Арни, но останавливаться не стал, хотя один меткий снежок все-таки угодил в стекло.
Фейс незаметно улыбнулась. Теперь настал ее черед вести прицельную стрельбу.
— Знаю, — согласилась она. — Но если бы у меня была бабушка типа старой грымзы, ты бы сейчас за рулем смотрелся точь-в-точь, как она.
Арни тихо чертыхнулся и умолк.
Сложив руки на коленях, женщина уставилась на шоссе, на котором было пустынно; всюду, куда ни кинь взгляд, лишь горы с вечнозелеными хвойными деревьями и голыми березами. Дорожная служба на славу поработала ночью — асфальт был чистым и слегка шершавым от соли и песка.
Фейс удалось сохранять высокомерное молчание до тех пор, пока Арни, уже с менее угрожающим видом, не похлопал ее по колену, заметив, что она очень приятный спутник, особенно когда держит рот на замке.
Это ловушка, догадалась Фейс. Он просто старается вывести ее из себя. Она не знала причин, отчего вдруг Арни проснулся сегодня ощетинившимся как кактус, но подозревала, что он придет в обычное состояние духа лишь после того, как ему удастся окончательно испортить настроение и ей. Однако она не позволит себя спровоцировать. И так-то приходится сдерживаться изо всех сил, чувствуя, как от спутника исходят волнующие токи.
— Я рада, что тебе нравится, когда другие молчат, — мягко отозвалась она. — Мне тоже.
— Отлично, — огрызнулся Арни, будто лишившись добычи.
Они снова замолчали, пока не увидели впереди тягач, вытаскивающий на буксире из кювета перевернутый зеленый грузовик.