— Да, хорошо, я возьму комнату, — решительно сказал он в трубку.
— Как ваше имя, сэр?
— Пал... — Брайс осекся. Так, надо быть осторожным, следить за каждым своим словом. – Торнхилл Джон Торнхилл.
— Мистер и Миссис?
— Что? — Он нахмурился. — Мистер и миссис?
Брайс почувствовал, что краснеет.
Наконец, не дождавшись ответа, ему сказали:
— Хорошо, мистер Торнхилл, мы ожидаем вас вашу супругу сегодня днем.
— А, хорошо. Спасибо. Брайс повесил трубку и набрал побольше воздуха в легкие перед тем, повернуться к Эмме. — Мы договорились, — сказа он тоном, каким объявляют о смертном приговоре.
— Отлично. — Она выглядела успокоенной. — Я уже начинала думать, что мы так и не сможем найти себе временное убежище. Он сразу подумал
Шелдейл-хаусе.
— Да, все шло к тому.
— И потом, на несколько дней я стану твоей женой. Не забавно ли?
Ее слова вызвали целую бурю эмоций в его душе.
— Не беспокойся. Думаю, что смогу это уладить, когда мы прибудем на место.
— К чему волноваться? Будем считать это веселой игрой. Ведь ты прекрасно знаешь, что если мы скажем, что не женаты, то они сразу сделают определенный вывод о нас, о том, что мы собираемся делать в комнате. — Она украдкой взглянула на него. — Ну, ты понимаешь.
Да, он прекрасно понимал.
— Мы не поставим под сомнение твою репутацию, — сказал он, смеясь.
Она метнула в него притворно гневный взгляд.
— Или твою!
Они пошли вниз по старинному тротуару, и с каждым шагом Брайс чувствовал, что все больше его затягивает этот омут. Так, надо взять себя в руки.
— Какой замечательный день! — мечтательно произнесла Эмма.
— Эмма, — голос Брайса как-то ослабел, и он повторил: — Эмма!
— Да? — Она остановилась напротив газетного киоска и решила купить газету. Он увидел на обложке сообщение о компании Паллизера. Итак, он может попасться столь глупо. Нет, только не это.
— Я не думаю, что это хорошая идея, — сказал он, превозмогая желание отобрать у нее газету и бросить в урну.
К счастью, она вовремя отложила газету сама и повернулась к нему. Глаза у нее были серьезны как никогда
— Какая именно?
— Разделить комнату на двоих, — сказал он тоном учителя, который выговаривает неразумному ученику, и он ненавидел себя за это. Но альтернатива была еще хуже: он не мог позволить себе провести ночь в одном номере с Эммой, особенно если она думала, что он Джон Торнхилл. Он так и не смог, сказать ей правду.
— Это настолько ужасно?
Хуже.
— Видишь ли, проблема в том, что... —Он остановился, заметив, что она смотрит на один из газетных заголовков. Взяв Эмму под руку, он повернул ее в сторону от киоска. — Проблема в том, что я не хочу доставлять тебе какие-либо неудобства. А там всего лишь одна кровать.