Брежнев задумался на несколько секунд и говорит:
— Я, Аркадий, одного не пойму: если вышел из тюрьмы слесарь, то ему можно работать слесарем, а если футболист вышел, то ему, выходит, играть в футбол нельзя? Законный вопрос? Справедливо ли это?
Я и обе «мои» помощницы почти хором ответили, что вопрос ставится правильно, что лишать Стрельцова возможности играть в футбол несправедливо, что это нужно поправить.
И вопрос был решен в тот же день. Решен, конечно же, положительно. С 1965 года Эдик опять играл в нашей команде, и в тот же год мы стали чемпионами Союза».
Такой эпизод вспомнил и рассказал мне А.И. Вольский. А я подумал о том, как стройно и логично для того времени выстроилось все в трагическом отрезке жизни Стрельцова: судьбу его определили два человека, занимавшие высшие посты в государстве. Один, Н.С. Хрущев, в назидание другим распорядился: «Посадить, и надолго!». Другой, Л.И. Брежнев, своим словом вернул его спорту, футболу, болельщикам. Кто еще будет утверждать, что решалось это дело не «сверху»?!
Прощаясь с Аркадием Ивановичем, я отдал ему фотографию Стрельцова, где он стоит с Кубком СССР.
Аркадий Иванович посмотрел на фотографию и сказал:
— Это 1968 год. На нашей базе в Мячиково. Кубок этот мы тогда шампанским наполнили.
И вновь с большим удовлетворением подчеркнул, сколь велик был вклад Э. Стрельцова в оба эти самые высокие достижения торпедовцев — победы в соревнованиях за звание чемпионов Советского Союза и за обладание Кубком СССР.
Итак, Стрельцова включили-таки в 1965 году в основной состав «Торпедо», и в последующие четыре года он доказал и друзьям, и недоброжелателям-перестраховщикам, и болельщикам, и всей стране, что он стоит первым в шеренге лучших центральных нападающих нашего футбола.
В своей книге «Облом» известный футболист, писатель и поэт Александр Ткаченко вспоминает, что первый свой официальный матч после семилетнего перерыва Эдуард Стрельцов играл в Одессе. Показательно, что тренер сборной страны Борис Андреевич Аркадьев специально полетел на игру «Черноморец» — «Торпедо», чтобы посмотреть Стрельцова. Вернувшись, он на первом же собрании рассказал о матче, отметив, что Стрельцов сыграл неудачно и что вообще «от Стрельцова осталась половинка».
Следующая игра Стрельцова в чемпионате СССР — первая в Москве, была в Лужниках: «Торпедо» — «Локомотив». Стрельцов был великолепен. Несмотря на персонального опекуна, он «раздел» «Локомотив» один, на глазах у заполненной до краев чаши стадиона, у болельщиков, которые пришли увидеть возвращение Эдика.