Поэтому Моника просто решила устроить себе самой выезд на природу, маленький пикник на одного человека. Синий «бьюик», недавно купленный в рассрочку, стоял у подъезда многоквартирного дома, где на третьем этаже Моника сняла квартиру. Майкл обиделся, узнав о ее решении жить отдельно, но ему пришлось смириться.
Надев белые брюки и льняную блузку с глубоким вырезом, Моника сложила в корзинку несколько сандвичей, фрукты и бутылку яблочного сока. Выезжая из города, она грустно улыбалась: в ее возрасте праздновать день рождения в одиночестве!
Дорога вилась, спускаясь к побережью, мимо уютных домиков, кафе и магазинов. Доехав до полосы пляжей, Моника остановилась, вышла из машины и полной грудью вдохнула свежий, пахнущий морем воздух, подставляя солнцу лицо. Над заливом пролетали чайки, серебристые волны с белоснежной каемкой пены разбивались о песчаный берег.
Она расстелила плед, присела. Теплый ветер ласковой ладонью гладил ее по волосам, касался кожи. Яркая, в разноцветных крапинках бабочка присела на оранжевый апельсин, еле заметно трепеща крыльями. Моника, как это ни странно, наслаждалась сейчас одиночеством и тишиной, июньской истомой, пропитанной солнечным светом.
И совсем некстати оказался поблизости неизвестно откуда взявшийся мужчина в шортах и гавайке. Он свистом подзывал вислоухого черно-белого щенка, умчавшегося куда-то за мячиком. Моника насторожилась: она была здесь одна, и присутствие незнакомца вызывало опасения. А он, как будто нарочно, приближался.
— Пинки, Пинки, иди сюда! — крикнул он.
Щенок вылетел из кустов и с радостным тявканьем бросился к Монике: очевидно, сандвич с ветчиной интересовал его в данный момент больше, чем хозяин.
— Пинки, не приставай к девушке! И не смей попрошайничать.
Но щенок уже сидел на задних лапах перед Моникой, сморщив нос и просительно заглядывая в глаза. Она, не удержавшись, рассмеялась, таким потешным он выглядел.
— Можно дать ему кусочек?
— Если хотите.
Мужчина подошел: на вид ему было около пятидесяти, вьющиеся волосы, собранные в хвостик, припорошены сединой, нос с горбинкой, насмешливые глаза непонятного цвета — изжелта-зеленые, рысьи. И одет неброско, если не сказать — бедно. Если бы не дорогие часы на запястье и сверкнувшее драгоценным камнем кольцо, его можно было принять за бродягу.
Пинки в это время исправно поглощал сандвич и беззастенчиво тянулся лапой к следующему.
— Нет, дружок, хватит. — Хозяин попытался оттащить его за ошейник, но щенок только обиженно тявкнул. — Ты съешь все припасы прекрасной незнакомки.
— Ничего. — Моника беспечно махнула рукой. — Он это делает с таким аппетитом, что приятно смотреть.