— Я согласна.
Энтони удивленно приподнял брови.
— Согласны с чем?
— Я готова продать вам «Звезду любви».
Он задумчиво вертел в руках пустой бокал, разглядывая его на просвет, и ничего не отвечал. Казалось, он даже не слышал предложения Моники. Она выдержала томительную паузу, ничем не нарушая тишины. Со стороны могло бы показаться, что двое людей, сидящих за столом, изваяны из камня — так неподвижны они были.
— Вы купите виллу? — настойчиво повторила она.
— Не знаю...
— Но вы же говорили, что хотите ее приобрести!
Моника не на шутку разволновалась: она так долго собиралась с духом, столько преодолела внутри собственной души преград, чтобы решиться на это, а он, оказывается, еще раздумывает. Ее нервы, словно слишком туго подкрученные струны на гитаре, натянулись до предела. Одно неловкое движение — и они разорвутся.
Энтони покачал головой.
— Может, все-таки объясните, что у вас случилось?
И Моника не выдержала напряжения. Слезы, долго сдерживаемые, хлынули из глаз, потекли по щекам и закапали, словно легкий дождь, на блестящую поверхность стола. Она не пыталась унять их, она так устала, и буквально все — взгляд, движение руки, звяканье вилки — казалось невыносимым.
Энтони вскочил и пересел к ней на диван.
— Ну что вы, что вы...
Он обнял Монику за плечи, притягивая к себе, и погладил по волосам, утешая, как маленького ребенка. Этот жест и это прикосновение разбередили ее еще больше: они так напомнили о Грегори, что сердце, пронзенное острой болью, на мгновение остановилось. У Моники похолодели руки, она попыталась вдохнуть спасительный воздух, но он как будто отвердел. Запрокинув голову, она едва заметно пошевелила губами.
— Воды? Сейчас принесу.
— Не надо, — прошептала она, — уже прошло.
У Энтони были испуганные глаза, и Моника, несмотря на только что пережитый ужас, мгновенно попала под обаяние их изумрудного блеска.
— Я отвезу вас в больницу, — решительно сказал он. — Если вы сами не в состоянии позаботиться о себе, это придется сделать мне.
— Не волнуйтесь, мне уже лучше. — Она выпрямилась, приложила холодные ладони к бледным щекам и попыталась улыбнуться. — Кажется, я испортила вам ужин.
— Черт с ним! — в сердцах крикнул Энтони. — Намного хуже то, что вы портите себе жизнь.
Моника неожиданно рассмеялась: этот приступ вернул ее к действительности. Страх иногда тоже является неплохим средством для того, чтобы встряхнуться. Но Энтони неожиданно схватил со стола графин с водой и плеснул из него на лицо Монике.
— Вы с ума сошли? — возмущенно воскликнула она, вскакивая и отряхиваясь.