– Я раздобыл их для нас, – произнес наконец Эдгар.
В любое другое время это вызвало бы у Стеллы огромную радость. Теперь она осталась равнодушной. Промолчала, пожала плечами. Эдгар пристально смотрел на нее, и его разозлил этот жест. Он ухватил ее за руки и рывком оторвал от постели.
И тут же оба пришли в возбуждение, начали целоваться, потом расстегивать одежду. Эта неудержимая страсть тревожила Стеллу, ей не хотелось постоянно терять самообладание. Теперь в страсти были отчаяние, агрессия, Стелла освобождалась в сексе от разочарования и беспокойства, и на этот раз, когда они жадно прижались друг к другу, она сильно укусила Эдгара за плечо. Результат оказался потрясающим. Эдгар приподнялся и влепил ей пощечину, но они не остановились, и минуты две спустя, когда все кончилось, Стелла отвернулась от него и зарылась лицом в подушку. Она чувствовала себя совершенно ошеломленной. Все рушилось, как она и предвидела, но ей было все равно. Она слышала, как Эдгар пробормотал какую-то чушь, и пропустила ее мимо ушей. Лицо у нее горело, в голове не было ни единой мысли. Она ждала, что он изобьет ее, и ей было наплевать. Однако через несколько секунд Эдгар спустился в мастерскую.
Стелла села и нашла пудреницу. «Будет синяк, – подумала она, захлопнула ее и принялась твердить себе: – Дура ты, дура, дура».
Когда Стелла вернулась из собора, Эдгар не извинился. Близился вечер, и он снова работал с глиной. Света не включал, и в мастерской при полузакрытых ставнях стало темно. Днем было достаточно света, достаточно раздражающих обнажений, теперь настало время темноты, джина и, наконец, сна. Вечер темноты и джина. Оба были подавлены, им не хотелось ни разговаривать, ни выходить. Стелла легла на постель, растянулась поверх одеяла в чулках и комбинации – женщина, плывущая по течению среди выброшенных за борт старой косметики и вчерашних газет. Когда совсем стемнело, Эдгар не включил света, лишь распахнул ставни, и уличный фонарь рассеял по мастерской мягкий серый отблеск. Стелле захотелось напиться и взглянуть на происходящее с каким-то чувством надежды. Она спустилась, держа стакан в руках, и подошла к окну. Эдгар, склоненный над глиной, не обернулся.
– Жаль, Ника нет, – сказала Стелла и увидела, как он оцепенел.
Проснулась она на рассвете, лежа поверх одеяла, налила и выпила джина. Эдгар спал рядом с ней одетым. Она села. Во рту ощущалась противная горечь, голова уже гудела от выпитого натощак. Она затащила Эдгара в постель. Потом оба тут же заснули.
На другой день, когда Стелла вяло занималась уборкой, ей пришло в голову, что человек уподобляется своему окружению. Поживи в жалком, убогом месте, потом посмотрись в зеркало. То, что ты увидишь, будет жалким, убогим; понаблюдай за своим поведением и увидишь, что оно тоже стало дешевым, жалким. Ее раньше считали красавицей – теперь все в прошлом; в этом складе не было места для красоты, и чем больше она старалась стать прежней с помощью косметики, тем больше походила на уличную девку.