— Твоя мать ложилась под нож?
Меня передергивает от этого выражения, я почти чувствую прикосновение острого лезвия.
— Ни в коем случае! И никогда не ляжет. Она всегда была против этого. Да ей это и ни к чему.
— В половине случаев это не имеет значения. Моя мама выглядела великолепно, просто ей уже нельзя было дать двадцать лет.
— А теперь она выглядит, как женщина средних лет, перенесшая несколько пластических операций?
— Именно, — вздыхает Тайлер. — Все мамины подруги этим увлекаются. Но самое смешное, что никто из них после операции не выглядит лучше, чем до.
Когда оперируют лицо, это совсем другое дело, говорю я себе. Он ведь не поскупился бы, чтобы избавиться от живота. Но что, если мы с Клео подсядем на это дело и займемся потом подбородками и скулами? Впрочем, это слишком дорого — никаких дедушек не хватит на длительное финансирование подобных проектов.
— Моя мама тоже не очень умеет выбирать мужчин, — говорю я, пытаясь отыскать точки соприкосновения.
Тайлер приподнимает бровь.
— Твой отец не в счет, естественно. — поправляюсь я. — Он — сокровище!
Мне везет — именно в этот момент появляется официант с нашим заказом, что несколько сглаживает неловкость ситуации. И хотя передо мной — тарелка дымящейся пасты и салат, которого хватит, чтобы набить подушку, я не удерживаюсь и спрашиваю:
— А можно нам еще вот это? — Я указываю на соседний столик, куда только что принесли нечто, очень похожее на мелко порезанную красную капусту — я ее обожаю.
— Вы хотите попробовать? — с энтузиазмом откликается официант.
— Да, пожалуйста!
Через пару минут он возвращается с полной тарелкой. Я тут же принимаюсь жевать, но вкус какой-то незнакомый. Я пытаюсь определить:
— Странно, немного похоже на бекон… — Я хмурюсь в недоумении.
— Прошу прощения. — Я подзываю официанта и шепчу: — Что это?
— Конина, — объявляет он и убегает по своим делам, я мне остается только давиться тем, что я уже набрала в рот.
Тайлер чуть со стула не падает от смеха.
Так вот что он считает смешным. Мне кажется, только несколько часов, проведенных в опере, смогут стереть улыбку с его лица.
Когда Тайлер впервые упомянул, что после обеда отведет меня на «Травиату», я была поражена. Венецианские оперные сезоны славятся по всему миру. Кроме того, у меня появился шанс почувствовать себя так же. как Джулия в «Красотке»: грудь вздымается от вздохов, на глазах — слезы. В каком- то смысле я была даже в более выгодном положении. Им-то приходилось сидеть в закрытом театре, я же отправлюсь на бывшую арену гладиаторских боев под открытым небом, вместе с еще 16 999 зрителями. Что может быть лучше живой музыки под звездами летней ночью? Ах, ну да — живая музыка под звездами летней ночью рядом с любимым. Этот раз будем считать репетицией.