— Нет. Ну, может, голову и можно вымыть, если поливать из чашки, но фен здесь все равно не включить — нет розетки.
Я бы не удивилась, если бы мама сказала на это: «Тони, передай мне коричневый бумажный пакетик!» — она так учащенно дышит.
— Так что я не очень понимаю, как мне превратиться к ужину в нечто пленительное и благоухающее! — Я стараюсь разделить ее озабоченность но получается только хуже. Будто я нажала красную кнопку — мне кажется, я слышу, как взвыли сирены в мамином мозгу, и теперь все силы брошены на подборку наиболее подходящей к случаю аварийной стратегии наведения красоты.
Мама признается, что подсунула мне в чемодан свою газовую плойку но в этот момент стучат в дверь. Входит Стивен — у него на подносе изящные чайные чашки и огромные миндальные печенья.
— Мам, мне пора.
— И почему только я не положила тебе фланелевую мочалку! — причитает она.
— Здесь есть одноразовая, так что не беспокойся, — говорю я и улыбкой прошу у Стивена прощения.
Кажется ужасно неловко разговаривать по мобильному телефону в старинном вагоне.
— Удачи, дорогая! Наложи немного блеска на ключицы и в область декольте. Будем надеяться, что остального он не заметит.
В кои-то веки я на маму не обижаюсь.
— Чтобы не заморачиваться, стоит просто выкрасить себя в золото целиком, — дразню ее я. — По-ка-а!
— Разрешите? — Стивен предлагает открыть дверь, соединяющую два купе.
И вот два наших мирка становятся одним. Тайлер откладывает бумаги и похлопывает по сиденью рядом с собой. Я чувствую себя немного навязчивой, — входя в чужое купе, автоматически проникаешь в личное пространство другого человека. Поезд дергается, я делаю лишний шаг вперед, и Тайлеру приходится поддержать меня, чтобы я не упала.
Я тут же сажусь рядом с ним, чтобы он меня отпустил.
— Стивен собирался рассказать историю… — Мне хочется как можно дольше не оставаться с Тайлером наедине.
— Садитесь поудобнее. — Стивен одаривает нас диснеевской улыбкой.
— Погодите! — Тайлер передает мне чашку «Графа Грея» и кивает Стивену, чтобы тот начинал.
— Жил-был однажды греческий торговец оружием…
— Что? — я разбрызгиваю чай.
Тайлер чуть толкает меня плечом, чтобы я сидела тихо.
— Я ее слышал. Тебе понравится.
— У него было много имен, но мы назовем его Захаров. И хотя вырос он в трущобах Константинополя, он фантастически разбогател на продаже оружия правительствам воюющих стран, так что мог недели проводить в Восточном Экспрессе — всегда в седьмом купе. Постепенно он стал самым постоянным и известным клиентом нашего поезда. Однажды он сел в поезд на «Гар де Л'Эст» в Париже, и одновременно с ним в поезд села пара новобрачных, направлявшихся в свадебное путешествие. Они состояли в родстве с испанским королевским домом — божественной красоты девушка по имени Мария, всего семнадцати лет от роду, и странный человек, чьи черты говорили о слабом характере — герцог Марченский. Одного только Захаров не знал — герцог в детстве был слабоумным и начал уже проявлять признаки опасного безумия. Той же ночью, когда все уже возвратились после ужина в свои купе и поезд с мерным рокотом двигался в сторону Зальцбурга, послышался ужасный вопль. Захаров был уверен, что его телохранитель разберется с этим досадным беспорядком, и не стал отрываться от работы. И вдруг послышался яростный стук в дверь. Когда он открыл дверь, к нему на руки упала юная невеста, из глубокой раны у нее на шее лилась кровь — это ее безумный муж пытался ее убить. Я вскрикнула от страха.