— Все нормально, — бубню я, стараясь прийти в себя.
— Во всяком случае, она и одна не пропадет. Говорит, что считает это прекрасной возможностью начать все сначала.
— Она не поедет одна, — говорю я вдруг. Делия удивленно приподнимает брови.
— Я еду с ней, — объявляю я, стараясь не выдать собственного удивления.
— Из-за того, что я тебе обо всем рассказала? — обеспокоенно спрашивает Делия.
— Нет, — вру я в ответ.
— Умница, — говорит Делия, — это замечательно.
У меня на глаза наворачиваются слезы. Она прижимает меня к пуговицам своего кардигана и шепчет:
— Я понимаю, тебе боязно, детка. Ей тоже. Но вы друг о друге позаботитесь.
«Если бы все были на одно лицо, нам бы надоело смотреть друг на друга», — сообщает мне Грув Аманда.[23]
Что это? Альбом песен протеста против пластической хирургии?
Я вернулась за наш столик в кафе и теперь наблюдаю, как мама пробирается ко мне между столиками. Губы сверкают ярко-красной помадой — попробуй только усомнись в ее отваге.
— Во-о-от. — улыбаюсь я. — Ты говорила, что когда мы приедем на Капри…
Ее лицо проясняется, как будто кто-то софитом высветил его среди толпы.
— Ты едешь со мной? — радостно говорит она.
На мгновение в ее глазах мелькает тень подозрения, и она оглядывается по сторонам — кто мог подтолкнуть меня к такому решению?
— Оказывается, у Кафьеро в сентябрю будет много работы для переводчика, так что у меня есть шанс освежить свой итальянский, — говорю я.
Кажется, она успокоилась.
— Ну, вот и хорошо, что у нас все так удачно сложилось.
— Пожалуй.
— Знаешь, я бы, наверное, смогла уговорить Джанни уделить тебе пару минут сегодня вечером…
— Мама! — рычу я.
— А что? — восклицает она с невинным видом.
— Не перегибай палку!
Увидеть Неаполь и умереть. Так говорят. Можно по-разному интерпретировать эту фразу, но в голову лезут самые мрачные версии, когда выход из неаполитанского аэропорта нам преграждает приземистый и небритый тип.
— Такси надо? — рычит он снизу вверх с таким убедительно мошенническим видом, что по-хорошему ему бы крэком[24] из-под полы торговать в каком-нибудь тарантиновском фильме.
Не обращая на него внимания, я направляю тележку с нашим багажом к выходу. Оглянувшись, успеваю заметить, что он уже держит маму под руку, и она будто и не замечает, какая у него засаленная куртка. Мама так и не успевает проворковать что-то вроде: «О, какие у вас тут чудесные шприцы!» — я хватаю ее за руку и тащу к официальной стойке такси. С ее обширным опытом по мужской части можно бы ожидать, то она с полувзгляда узнает, с кем не надо связываться, так нет же! Она слишком верит людям! (Не то чтобы у меня было много практического опыта в отшивании всяких скользких типов, но если более-менее регулярно смотреть криминальную хронику, пару трюков можно и запомнить.)