Андреа ждала его, стоя посередине комнаты. У Никоса перехватило дыхание, напряжение стало невыносимым.
Она была прекрасна! Пышные волосы свободно падали на плечи, прозрачный шелк пеньюара не скрывал линий ее тела, груди дразняще натянули тонкую ткань.
Желание жгло его точно огнем.
— Ты такая красивая… — проговорил он, внезапно охрипнув.
Чувство радости затопило Андреа, радости и желания рвануться к нему, ответить ему… Но страшная реальность заставила ее замереть на месте.
Ты такая красивая…
Ее губы скривились, глаза странно заблестели.
— Я красивая?
Ей ничего не остается, как довести игру до конца. И исход ее заранее известен.
— По-твоему, я красивая, да, Никос? Ты так считаешь?
Она провела руками по шее, подняла волосы, и они засияли точно пламя, потом медленно погладила себя по плечам, обнажая их, и коснулась пальцами — грудей. И все это она делала, неотрывно глядя в глаза Никоса.
— Я красивая, да, Никос? Твоя красивая жена?
Он не мог вымолвить ни слова, в горле пересохло, а кровь бешено бурлила в жилах.
Она улыбнулась странной, какой-то далекой улыбкой. В душе ее царили холод и мрак. Она понимала, что поступает жестоко, но это был единственный путь. Единственный.
Андреа приблизилась к кровати и легла на спину, прикрыв шелком грудь и ноги.
— Так ты считаешь, Никос, я достаточно красива для твоей постели?
Никос метнулся к кровати, не скрывая владевшего им возбуждения. Что же она за женщина? — лихорадочно размышлял он. То была холодна как лед, требовала немедленного развода, презирая его за низкое происхождение, а теперь лежит перед ним, соблазнительная и прекрасная, манит, зовет его.
— Покажи мне свое тело, Андреа…
На лице ее застыла горькая гримаса, но он не смотрел на ее лицо, он видел только округлые очертания ее бедер, ее грудь, ее живот…
— Покажи мне…
Она провела рукой по бедрам, отодвигая легкую ткань.
Ее глаза были устремлены на него, и в них не было никакого выражения.
Стало тихо — так тихо, что Никос услышал биение своего сердца.
Господи боже мой…
Он смотрел на ее ноги: страшные шрамы, глубоко врезавшиеся в изуродованные мышцы, опутывали их отвратительной сеткой.
Ужас — вот что увидела Андреа в его глазах. С застывшим лицом она встала с постели.
Он сделал шаг в сторону. Андреа натянула пеньюар на плечи и затянула потуже поясок. Все, панцирь на месте, она больше его не снимет.
— Finita la comedia, — произнесла она ровным голосом. — Я буду спать в другой комнате. Если вы будете так любезны и распорядитесь причалить завтра в Пирее, я сама уеду в аэропорт.
Андреа повернулась, чтобы уйти. Никос задержал ее, схватив за руку. Она посмотрела на его пальцы, обхватившие ее предплечье.