Гортанный смех Стоуна окутал ее чувственным туманом, заполонив волнами желания.
— Нет, обычно у меня переизбыток энергии. Меня трудно утомить.
Мэдисон узнала собственные слова, которые произнесла утром. Она поднялась и собрала со стола тарелки. Напряжение вспыхивало внутри ее как электрические разряды.
Взгляд Стоуна обжигал ее, когда она, изо всех сил стараясь не замечать его, направилась к раковине. Присутствие и запах этого мужчины дразнили Мэдисон чем-то дотоле ей неизвестным, и, несмотря на то что стояла спиной к Стоуну, она ощущала каждое его движение.
Ее сердце лихорадочно забилось, когда она услышала, что он поднимается из-за стола и направляется к ней. Стоун молча остановился в полуметре от нее. Затем сделал еще один шаг, и Мэдисон быстро повернулась.
Он смотрел на нее таким напряженным взглядом, что острое чувственное томление охватило все ее тело.
Двигаясь как во сне, Мэдисон сделала шаг вперед и обвила руками шею Стоуна. Она услышала, как у него вырвался глухой гортанный звук, и он завладел ее губами, лишив сил сопротивляться.
От жаркой, но нежной настойчивости его языка она слабо застонала от удовольствия. Он играл с ее языком, делясь с Мэдисон своим вкусом и силой своего желания. Сначала она пыталась понять, что с ней происходит, затем решила, что это бесполезно. Разве можно понять, как удается Стоуну вызывать в ней такие чувства? Разве можно понять, почему ее сердце бьется в пять раз быстрее, а пламя обжигает ее всю? И когда он прижался к Мэдисон всем телом, давая ей почувствовать величину и силу его возбуждения, у нее вырвался тихий стон. Он разжигает в ней пожар, и она жаждет его. У нее уже нет никакого желания думать о решениях, которые она приняла вчера утром.
Мэдисон почувствовала, что он отнимает свои губы. Нет, еще нет! — подумала она и крепче обняла его за шею. Теперь ее язык стал агрессором, проделывая с языком Стоуна все, что делал он. Она упивалась его вкусом, но чувствовала, что этого недостаточно. Ее тело сбросило с себя оковы: в нем бушевала сексуальная потребность, удовлетворить которую мог только Стоун.
Он прервал поцелуй, и протестующий звук сорвался с ее губ. Задрав Мэдисон блузку, Стоун прильнул к напрягшемуся соску. Она застонала от острого желания, когда он принялся ласкать ее грудь.
Стоун подхватил Мэдисон на руки.
— Я хочу тебя, — прошептал он ей на ухо.
Мэдисон тоже хотела его и, протянув к нему руки, прижала его к себе. Сегодня они одни в охотничьем домике, затерявшемся среди дикой природы, и уступают зову необузданного, первобытного инстинкта, влекущего их друг к другу. Потерявшая контроль над собой Мэдисон знает: все, что захочет Стоун, захочет и она. Никогда в жизни у нее не было такого неистового желания и потребности в мужчине. Она даже не знала, что подобное возможно.