В задней части размещалась небольшая кухонька с примусом и плиткой для топки дровами. Другим ключом он открыл заднюю дверь и вышел на небольшое крыльцо вровень с землей, рядом лежала большая куча нарубленных дров, а на колоде топор с двумя лезвиями.
И тут он увидел мух.
Деревянный настил вел вниз к сараю для дров под домом. Луч света прорвался сквозь деревья и упал на настил. В солнечном свете куча мух облепила что-то коричневатое, липкое. Мухи не хотели улетать. Делагерра наклонился, опустил руку и коснулся липкого места, понюхал палец.
Чуть дальше, в тени, у двери сарая, было еще одно пятно этого коричневатого вещества, поменьше размером. Он быстро вытащил из кармана ключи, отыскал нужный, отомкнул большой висячий замок на сарае и резко распахнул дверь.
Внутри лежала большая куча дров. Не сложенных в штабель, а просто наваленных как попало. Делагерра принялся отбрасывать большие грубые чурбаки, в одну сторону.
Наконец, он наклонился, ухватился за застывшие лодыжки в фильдекосовых носках и вытащил мертвеца на свет.
Это был хрупкий с виду мужчина, не высокий, и не низкий, в хорошо скроенном костюме из ткани переплетения «рогожка». Маленькие начищенные туфли немного запылились. Лица у него, можно сказать, не было. От страшного удара оно превратилось в кровавое месиво. Верхняя часть головы была раскроена, и мозги смешались с кровью в редких седовато-рыжих волосах.
Делагерра быстро выпрямился и вернулся в дом, туда, где стояло полбутылки шотландского в гостиной. Он вытащил пробку, выпил из горлышка, подождал немного, выпил снова.
— Уф-ф-ф! — проговорил он и задрожал, когда виски, наконец, стало его забирать.
Он вернулся в сарай, снова наклонился, и в это время где-то заработал двигатель автомобиля. Делагерра будто к месту прирос. Двигатель набирал обороты, затем звук постепенно стал слабеть, и снова воцарилась тишина. Делагерра пожал плечами, пошарил по карманам мертвеца. В них ничего не оказалось. Один их них — вероятно, с номерком чистки — был срезан. Этикетка портного на внутреннем кармане пиджака тоже была срезана, остались только рваные швы.
Человек окоченел. Вероятно, он был мертв не больше суток. Кровь на лице густо запеклась, но еще полностью не высохла.
Делагерра присел около него на корточки и посидел немного, глядя на ярко блестевшее озеро Цума, на отдаленную вспышку весла на каноэ. Затем снова зашел в сарай и поискал наощупь тяжелый чурбак, на котором было бы много крови, но не нашел такого. Он вернулся в дом и вышел на переднее крыльцо, дошел до его конца, пристально посмотрел вниз с обрыва, затем на большие плоские камни на дне ручья.