– Энни, замолчи! – рявкнул Рейф, но он напрасно расходовал силы.
– Его убила я, – тихо произнесла она. Этуотер поднял брови.
– Расскажите.
– Он хотел устроить засаду на Рейфа, – заговорила Энни с отчаянием в голосе. – У меня в кармане был револьвер... я никогда не стреляла раньше. Не могла взвести курок, когда пыталась... но потом он готовился выстрелить, и я каким-то чудом тоже выстрелила. Юбка на мне загорелась.
– Его убила я, – снова повторила она.
– Она этого не делала, – резко сказал Рейф. – Просто пытается взять на себя мою вину. Это я сделал.
Этуотер невероятно устал от всего этого. Ему не нравилось, когда преступники проявляли благородство. Это путало его представление о них.
Не то чтобы он не слыхал о женщинах, которые пытались взять на себя вину своих мужчин. Закон относился к женщинам иначе, чем к мужчинам, в большинстве случаев: действительно, немногие женщины попадали в тюрьму. Но в этом случае у него не создалось впечатления, что док пыталась взять на себя вину за то, что сделал Маккей, потому что рассказ о загоревшейся юбке нарочно не придумаешь. Нет, это Маккей пытался взять вину на себя, потому что боялся за девушку.
Но теперь доктор призналась в убийстве человека, и это раздражало Этуотера – как представитель закона он обязан был сделать что-нибудь по этому поводу. Он с минуту раздумывал над этим, потом пожал плечами.
– Похоже, несчастный случай. Как я уже сказал, я не очень-то жаловал этого ублюдка. Простите, мэм.
Рейф с облегчением закрыл глаза. Этуотер нахмурился.
Энни подобралась поближе, в ее глазах читалось отчаяние. Этуотер предупреждающе склонил набок голову и поднял дуло ружья. Сбоку от него забормотала Джакали, грозя ему ужасной карой, если он причинит вред белой волшебнице.
– Тенч тут вовсе не при чем, – сказала Энни. – Тенч был лишь предлогом.
Теперь Этуотер слушал только ее, и она не обращала внимания на сердитый взгляд Рейфа. Ему, видимо, казалось бесполезным убеждать Этуотера, хотя, возможно, он и в самом деле чувствовал, что эти сведения поставят под угрозу жизнь судебного исполнителя. Рыцарство Рейфа часто проявлялось неожиданно для нее.
Энни начала с самого начала. Рассказывая, как все это произошло, она сама поражалась невероятности этой истории. Как может кто-то поверить в такую сказку? Даже самым доверчивым людям захочется посмотреть на документы, которые Рейф запер в сейфе банка, а Этуотер вовсе не был похож на доверчивого. Он гневно переводил глаза с Энни на Рейфа, как будто даже слушать об этом было оскорбительно для его разума. Его приспущенное веко еще больше опустилось.