– Что случилось? – спросила она, подняв глаза от стряпни и увидев его хмурое лицо.
– Через эти щели проникает холод.
Энни наклонилась и поднесла ладонь к полу. Точно, от щелей явно веяло холодом.
– Зачем об этом сейчас беспокоиться? Мы же до сих пор устраивались, а настелить другой пол ты не сможешь.
– Уже стало холоднее, а по моим предположениям, будет еще хуже. Мы не сможем согреться настолько, чтобы уснуть. – Рейф поднялся и направился к двери.
Энни смотрела на него с удивлением.
– Куда ты собрался?
– Срубить еще несколько жердей.
Он отошел всего на десяток футов – был слышен стук его топора. Вскоре Рейф вернулся с четырьмя стволиками, Два из них имели более шести футов в длину, а два были примерно вполовину короче. Из них он соорудил прямоугольную раму, связав их концы. Потом стал носить большие охапки сосновых веток и расстилать их внутри этой рамы, создавая мягкий, толстый слой над полом. Рама не давала сосновым веткам рассыпаться. Поверх нее расстелил одно из одеял, потом вытгулся на своей грубой постели, проверяя ее удобство.
– Лучше, чем на полу, – заявил Рейф.
Интересно, что еще он намеревается сегодня сделать, подумала Энни. Это она узнала, когда он стал настаивать, чтобы они собрали еще дров.
– Почему это надо делать сейчас? – запротестовала девушка.
– Я же сказал тебе, что холодает. Нам понадобится больше дров.
– Почему нельзя собрать их тогда, когда они нам понадобятся?
– Зачем лишний раз выходить на холод, если дрова будут под рукой? – парировал он,
Энни устала и становилась раздражительной.
– Мы здесь столько не пробудем, чтобы использовать все это.
– Я бывал в горах и прежде и знаю, что говорю. Делай, как я сказал.
Она подчинилась, но неохотно. За последние три дня она трудилась больше, чем когда-либо прежде, и не прочь была бы немного отдохнуть. Еще до того как она его встретила, Энни уже была обессилена родами Иды. И она плохо спала прошлой ночью, и только по его вине. У нее был спокойный нрав: она редко срывалась, но усталость портила ее обычно хорошее настроение.
Наконец они собрали такое количество хвороста, которым Рейф остался доволен, но даже тогда отдых не наступил. Нужно было идти к поляне за лошадьми. Когда же они добрались до поляны и увидели, что она пуста, сердце Энни упало.
– Их нет!
– Они не могли уйти далеко. Я их стреножил. Потребовалось не более десяти минут, чтобы обнаружить коней: почуяв воду, они спустились к ручью, возможно, к тому самому, который протекал поблизости от их хижины. Утреннее беспокойство лошадей исчезло после целого дня кормежки на пастбище, и они не стали сопротивляться руке Рейфа, взявшей повод. Энни взяла под уздцы своего мерина, и они молча отвели животных обратно.