— Я хотел, чтобы ты знала обо мне. Чтобы твои мамочка с папочкой просыпались в мокром поту с моим именем на устах. Они думали, я так просто сдамся? — он делает резкий выпад и одной рукой хватает меня за волосы. Вторая медленно скользит вдоль моей щеки. Теперь я понимаю, что такое настоящий всепоглощающий страх. Он поглощает все мое существо.
— Ты мерзкая тварь. Так похожа на отца. Все эти ненавистные, отвратительные черты, — Маркус наотмашь бьет меня по лицу, так что моя голова дергается от силы удара. Затем резко швыряет меня, и я пролетаю через пространство небольшой каюты и приземляюсь в противоположном углу. Голову и левое плечо пронзает острая боль. Я невольно вскрикиваю. — Больно, детка? Не похоже! Твоя мамочка орала куда громче.
Я силюсь подняться, но силы мои как будто куда-то ушли. От губы по подбородку стекает струйка крови. Но я чувствую её во рту. Соленая и противно терпкая на вкус. Я яростно сплевываю и наконец, поднимаюсь, храбро встречая его взгляд.
— Смелая детка? Явно не в мать! — он начинает омерзительно смеяться. Лицо его искажается, превращаясь в мерзкую маску злобной куклы.
— Зачем я тебе? — шепчу я, сердясь сама на себя за слабость звучащую в голосе.
— Шутишь? — злобно скалиться он. Затем лицо его становиться серьезным и решительным голосом он говорит: — Ты не должна жить! — махнув рукой, он отворачивается и, заложив руки за спину, проходит по каюте. — Я думал убить Натали, но затем в моем мозгу созрела куда более соблазнительная идея. Каково им будет жить, зная, что их единственная дочь…. — он хмуриться, и резко поворачивается ко мне спиной: — Зачем я тебе это все говорю?
Он разговаривает нервно дергаясь, являя собой нездорового человека.
— Твой чертов телохранитель мне здорово нервы потрепал. Меня достала его слежка, пришлось укрываться, но взять много людей не удалось, — он рассеянно чешет затылок. Создается впечатление, что он говорит сам с собой. — Да, и твое местонахождение долго было неизвестно. А выдал вас, знаешь кто? Твоя мамочка письмо тебе на Кубу отправила, — он начинает пронзительно хохотать. — Оно к тебе уже не дойдет. Натали, наивная по жизни была. Верит во все хорошее, сука. А жизнь жестока! — он сверкает безумными глазами и осматривает каюту. — Кстати, как тебе оказаться у меня? Боишься? — шепчет он, опять, надвигаясь. Я усилием воли заставляю себя остаться на месте, пока он не оказывается прямо передо мной. — Меня раздражает твоя храбрость. Ты должна визжать от одной мысли о том, что я с тобой сделаю.
Во мне поднимается ярость. Перед кем пресмыкать, если я все равно умру? Отбросив в сторону мораль, я плюю ему прямо в лицо.