— Кто такая Абигайль?
— Пианистка из церкви. Она аккомпанирует хору каждое воскресенье. — Элизабет принялась раскачивать качели, вглядываясь в дождь. — Как бы там ни было, Нана сказала, что найдет ей замену. На самом деле даже пообещала.
— О… — произнес он.
— Еще она сказала, что у нее есть кое-кто на уме.
— Понимаю.
Элизабет пожала плечами:
— Я просто решила, что тебе надо об этом узнать. Уверена, Нана вызовет тебя поговорить через пару минут, а мне не хотелось, чтобы она надавила на больное место. Я подумала, лучше это сделаю я.
— Я это ценю.
Довольно долго Тибо молчал. В тишине Элизабет положила руку ему на колено:
— Что скажешь?
— У меня такое чувство, что в действительности выбора у меня нет.
— Нет, выбор есть. Нана не станет тебя заставлять.
— Пусть даже она и пообещала?
— Вероятно, она все поймет. В конце концов. — Она положила руку на сердце. — А когда ее разбитое сердце излечится, я не сомневаюсь, она даже тебя простит.
— А, — произнес он.
— И вероятнее всего, на ее здоровье это никак не отразится. Тем более если она испытает такое разочарование после инсульта. Уверена, это не прикует ее к постели или что-то вроде того.
Тибо еле заметно улыбнулся:
— Тебе не кажется, что ты переигрываешь? В глазах Элизабет появился озорной блеск.
— Возможно. Но вопрос в другом: ты согласишься это сделать?
— Полагаю, да.
— Хорошо. И знаешь, завтра тебе придется репетировать.
— Ладно.
— Репетиция может оказаться длинной. Пятничные репетиции всегда длятся долго. Они любят свою музыку, понимаешь?
— Прекрасно, — сказал он и вздохнул.
— Посмотри на это под таким углом: тебе не придется весь день работать под дождем.
— Прекрасно, — повторил он.
Она поцеловала его в щеку.
— Ты хороший человек. Я буду молча болеть за тебя со своей скамейки.
— Спасибо.
— Да, и когда придет Нана, не говори ей, что я обо всем тебе рассказала.
— Не скажу.
— И попытайся изобразить большую радость, чем сейчас. Лучше даже принять такой вид, будто ты польщен. Словно ты и вообразить не мог, что тебе когда-нибудь представится такая чудесная возможность.
— Нельзя просто сказать «да»?
— Нет. Нана захочет, чтобы ты пришел в восторг. Я уже говорила, как много это для нее значит.
— А, — снова произнес он. Он взял ее за руку: — Ты же понимаешь, что могла просто меня попросить. Не обязательно было давить на жалость.
— Я знаю, — ответила она. — Но так было намного веселее.
Словно по заранее отрепетированному сценарию, на веранду вышла Нана. Она быстро улыбнулась им обоим, потом подошла к перилам и повернулась к ним.
— Ты все еще играешь на пианино? — спросила Нана.