— С этим я как-нибудь справлюсь.
— И если ты ждешь повышения только потому, что встречаешься с внучкой начальницы, можешь об этом забыть.
— Придется довольствоваться тем, что есть.
— Правда, не знаю как. У тебя ведь даже машины нет.
К тому моменту он оказался уже совсем рядом, она повернулась к нему, так что ее волосы скользнули по его плечу. Он наклонился и поцеловал ее в шею.
— Я что-нибудь придумаю, — прошептал он, прежде чем прижаться губами к ее губам.
Они долго целовались на диване. Когда он наконец понес ее в спальню, они занялись любовью, слившись в одно целое. Их единение было страстным, и неистовым, и всепрощающим, таким же острым и нежным, как их чувства. Потом Тибо, лежа на боку, пристально смотрел на Элизабет. Он ласкал ее щеку пальцем, и она поцеловала его.
— Я думаю, ты можешь остаться, — прошептала она.
Клейтон с недоверием таращился на дом, костяшки его пальцев побелели от напряжения, когда он сжимал руль. Он то и дело моргал, чтобы лучше видеть, но перед ним стояла все та же картина: машина Бет на подъездной аллее, парочка, целующаяся на диване, Тай-болт, несущий ее в спальню.
Бет и Тай-болт вместе. С каждой минутой он чувствовал, как волны гнева все сильнее бушуют и борются внутри его. Его идеальные планы сразу растаяли как дым. А Тай-болт вечно будет держать его на мушке.
Он сжал губы, так что они превратились в тонкую линию. Его подмывало ворваться в дом и застать их врасплох, но там сидела эта чертова собака. Опять. Ему и так было нелегко следить за ними в бинокль из машины, чтобы его не заметили.
Тай-болт. Собака. Бет…
Он ударил по рулю. Как такое могло произойти? Бет разве не слышала, что он сказал? Разве она не понимала, в какой опасности находится? Разве ей наплевать на Бена?
Он ни в коем случае не допустит, чтобы этот псих стал частью жизни его сына. Ни за что. Не в этой жизни.
Ему следовало такого ожидать. Ему следовало догадаться, как глупа может быть Бет. Возможно, ей уже скоро тридцать, но у нее интеллект ребенка. Ему следовало догадаться, что она увидит в Тай-болте то, что хочет, и проигнорирует очевидное.
Конец все равно наступит. Рано или поздно. Он заставит ее прозреть, чего бы это ему ни стоило.
Поцеловав Элизабет на прощание в дверях, Тибо рухнул на диван, чувствуя себя опустошенным и в тоже время ощущая облегчение. Он упивался осознанием того, что Элизабет простила его. То, что она попыталась понять и придать смысл его запутанному путешествию в Хэмптон, казалось не чем иным, как чудом. Она приняла его таким, каков он есть, без прикрас; он никогда не думал, что это возможно.