Щеки Уиллоу стали пунцовыми.
— Да, при этом условии. Он предоставил мне опеку над Дани при разводе на этом же условии, но… — Джордан шумно вздохнул, и она взглянула на него. — Но он ни разу не навещал меня после развода. — Она наклонила голову, чтобы не видеть осуждения в глазах Джордана. То, что она сделала, было ему отвратительно, подумала Уиллоу. — На прошлой неделе он объяснил мне, почему не приходил. Он дал мне год, чтобы я соскучилась по нему, прежде чем мы опять станем мужем и женой. Соскучилась по нему? — хрипло повторила она. — Я его ненавижу. Я всегда его ненавидела!
— Я… Джордан, ты куда? — спросила потрясенная Симона, увидев, что он встал и направляется к двери.
Когда он повернулся, глаза его были холодны как лед.
— Прочь отсюда, — проскрежетал он.
— Но…
— Я вернусь. — Он посмотрел Уиллоу в глаза. — Я обещаю, — мрачно добавил он, и дверь за ним шумно захлопнулась.
— Ну! — измученным голосом сказала Симона. — Разве не типично для мужчины встать и уйти в такой момент? Он… — грациозным, как всегда, движением она опустилась на пол без сознания.
Обморок был настолько неожиданным, что Уиллоу от растерянности вначале лишь наблюдала, как Дэвид и Барбара склонились над Симоной. Дэвид посмотрел на нее измученными глазами: он сразу постарел на несколько лет.
— Прошу прощения, Уиллоу, — взволнованно сказал он. — Я знал, что ты несчастлива с Расселлом, но я понятия не имел… — Он на секунду закрыл глаза. — Симона знает, что ты говоришь правду. — Он взял своей огромной рукой маленькую ручку жены. — Она просто еще не может этого принять.
Уиллоу опустилась на колени рядом с ним, обеспокоенная бледностью Симоны.
— Позвать врача?
— Нет. — Дэвид поднял ее. — Если бы я мог уложить ее в постель на некоторое время.
— Конечно. Что…
— Я провожу, — предложила Барбара, видя, как растерялась Уиллоу. — Посиди, пока я не вернусь.
Уиллоу села, подчинившись приказу. Ее брак с Расселлом был кошмаром, который она была вынуждена пережить еще раз, рассказывая о нем Стюартам. И Джордану. По его лицу было видно, какое отвращение он питает к тому, что она позволила сделать со своей жизнью. Он даже не смог находиться с ней в одной комнате.
Она не могла его винить. Во время брака с Расселлом она много раз была противна сама себе. Его любовь к ней была наваждением, болезнью, и после полутора лет, проведенных с ним в одной постели, она больше ни дня не могла с ним прожить. Он умолял ее вернуться, но к тому времен она уже наняла Барбару, чтобы защитить Дани, и согласилась только с условием его визитов раз в неделю, обрадовавшись, что он не потребовал большего. Как всегда, он использовал Дани, чтобы заставить ее согласиться, не обратив внимания на то, что прежде всего он сам пострадает, если станет известно о том, что Дани — дитя насилия. Они оба знали, что о Дани будут говорить и сплетничать, если кто-нибудь узнает, как она появилась на свет. Поэтому одна ночь в неделю в его объятиях казалась невысокой платой за его молчание по сравнению с тем, что она уже вытерпела. И она жила с ним некоторое время на этих условиях.