Эшли впервые столкнулась с такой реакцией на свой рассказ. Другие люди сочувствовали ей, помогали, но никому не удавалось одной лишь фразой заставить ее забыть о горечи прошедших лет.
— Спасибо тебе, — прошептала она.
— За что? За то, что сказал правду? Пойми, я восхищаюсь тобой, твоей стойкостью и характером.
Это было как бальзам на ее сердце, особенно после слов Брента.
— Я просто должна была стать сильной, — тихо объяснила Эшли. — Дети могут быть очень жестоки к тем, кто хоть чем-то отличается от других.
Впрочем, жестокость свойственна всем людям независимо от возраста. Например, ее родители…
Мэтью совершенно прав. Они не заслуживают ее. Это была простая, но ошеломляющая мысль, которая раньше не приходила ей в голову: есть люди, которые не могут быть родителями, которым нужно просто запретить становиться родителями.
Эшли расслабилась, только сейчас поняв, в каком внутреннем напряжении она была все время. В прошлом она часто беседовала на эту тему с тетей Либби, а позже с Клэр и Стар. Как странно и немного страшно — ей потребовался всего лишь один разговор с мужчиной, чтобы она увидела все в другом свете.
Мэтью провел костяшками пальцев вдоль ее позвоночника.
— Сколько лет ты носила корсет?
— Настолько долго, что красивое белье стало моей слабостью. Так приятно чувствовать шелковую ткань на коже…
— А ты, оказывается, эстетка!
— Я бухгалтер, — возразила Эшли.
— Одно другому не мешает. Можно одновременно уважать цифры и логику, быть импульсивной и даже заниматься любовью с незнакомцем.
— Когда ты так говоришь…
— И думаю. Мне досталась замечательная девушка: умная, красивая и сексуальная.
Мэтью замолчал, подтверждая свои слова ласками, которые сводили ее с ума.
Эшли повернулась к нему, обвила его шею руками, отдаваясь во власть требовательных губ и помня о своем обещании взять от этой ночи все, что она сможет.
А ведь ночь еще не закончилась.
— За твою победу, Мэтью. За победу.
— За победу, братец.
Услышав не вовремя произнесенные слова Себастьяна, Мэтью дернулся и смазал удар, запустив мяч в канаву.
Скривив губы в подобии улыбки, он повернулся к брату, который только что нарушил правило «молчать во время удара».
— Спасибо, братец.
Мэтью ждал этого дня, чтобы провести его с братьями за игрой в гольф. Турнир был включен в его избирательную кампанию, и проигрывать он не собирался.
— Всегда рад помочь, — расплылся в улыбке юрист, обладающий талантом оказываться в нужном месте в самый нужный момент. — Кстати, симпатичный удар.
Два других брата стояли рядом с гольф-картом и дружно аплодировали, хохоча.